Богиня судеб - [35]

Он сел, недвижим и горд, с поджатыми губами, так что рот превратился в узкую полоску, выложил на стол сухие коричневые руки с узловатыми пальцами. Справа от него стояло блюдо с костями - остатки трапезы двух собутыльников - Заир Шах лишь покосился в ту сторону, но не дрогнул, устоял, отворотил физиономию.

- Ну? - не выдержал Сервус Нарот. С лица его вновь спал румянец, и щеки покрылись красными прожилками, а глаза потускнели и почти совсем спрятались за набрякшими веками.

- Что? - процедил астролог.

- Как это "что"? Говори, обнаружил ли ты в мире сем мой рубин?

- Обнаружил.

Все с облегчением вздохнули и расслабились.

- Где? Да не молчи же, старый ты пень! - разволновался рыцарь. Открывай рот и болтай! Ну!

- Юноша прав, - заскрипел Заир Шах, поворачиваясь к Волку и все-таки утягивая из блюда обсосанную кем-то кость. - Лал Богини Судеб находится на дороге, ведущей из Багеса в Ордию.

- Прямой дороги в Ордию отсюда нет, - сказал Маршалл.

- Я и не говорю, что она есть. И все же Леонардас с лалом едет именно в Ордию.

- Так значит, Леонардас... - Сервус запнулся.

- Кармашан? - с недоверием спросил астролога Бенино.

- Сего не ведаю, - сварливо ответствовал тот. - Звезды указали мне только местонахождение камня и дальнейшее направление его пути. Сейчас он на границе Тима и Аграна.

- М-да-а... - рыцарь посмотрел на Бенино тоскливыми как у голодного пса глазами. - Ордия велика... Да и... - он перевел взгляд на старика.

Философ отлично понял, что означал сей взор его друга: Сервус ожидал услыхать точное определение - либо нынешнего пребывания магического рубина, либо конечной цели его пути. То же, что поведал астролог, заставляло сомневаться в его искренности. Кто может знать - а вдруг мерзкий старикашка в сговоре с Леонардасом и нарочно решил направить их по ложному следу? Надо будет не выпускать его из виду вплоть до возвращения Дигона - с лалом ли, без ли...

- И то хорошо, - успокоил Бенино друга. - Из восьми сторон света мы имеем только одну. А там можно спросить прохожих, хозяев постоялых дворов и посетителей, крестьян... В общем, я уверен, что Волк сам во всем разберется.

- Я разберусь, - хрипло пообещал аккериец, отрываясь наконец от кувшина с пивом. - Сколько даешь, рыцарь?

- Да сколько спросишь, столько и дам, - пожал могучими плечами Сервус Нарот, расстроенный и вовсе не успокоенный словами друга.

- Две сотни, - рыкнул Дигон, решительно разрубив воздух ладонью.

- Хоть три.

- Три сотни, - любезно согласился на такую оплату своего труда аккериец.

- Хоть четыре.

Тут совесть Дигона проснулась и заявила о себе.

- Четыре - много. Пусть будет три.

Он поднялся и нетвердой походкой двинулся к лестнице.

- Ты куда? - удивленно спросили хором рыцарь, Бенино и Маршалл.

- Стах! Мне надо подумать, - не оборачиваясь, проворчал аккериец. На самом деле он просто решил немного вздремнуть, ибо два дня возлияний уже давали о себе знать - все это время он почти не спал.

- Подумай, друг, подумай, - вслед ему кивнул Гвидо, для коего маневр приятеля был ясен. - Дело впереди нелегкое, и подумать надо непременно...

Потом он встал и быстро ушел в сад, дабы в одиночестве вспомнить славного Лумо, погибшего так некстати и так глупо.

* * *

Следующее утро для всех стало началом конца. Облегчению не было предела. Тишина, так долго для этого дома царившая здесь, исчезла. Громкий говор, смех и даже пенье наполнили огромное пространство трапезного зала.

Гвидо, отвлекшийся от печальных дум, беспрестанно хихикал, чихая по-кошачьи; ему вторил басом тимит; Бенино дурашливо толкался с братом и Сервусом, который воспрял духом и снова обрел свой румянец; даже Заир Шах фыркал в кулачок, наблюдая за шутками гостей и хозяина.

Один только Дигон оставался мрачен. Ему, в отличие от остальных, не с чего было веселиться. Прохвост Леонардас - а может быть, и разбойник Кармашан - мог в любой момент изменить направление своего пути, и тогда вся затея превращалась в прах, в пустую трату времени. К тому же, аккериец никогда не видел этого недоумка и вполне мог ошибиться и принять за него кого-то другого. В общем, все это были пустяки - и не такие дела вершил Волк в своей жизни, но сейчас ему казалось, что удача так далека от него, как прежде ещё не бывало. Слава Митре, склонность к унынию не входила в число его пороков, а потому он занял себя тем, что начал мысленно рассчитывать дорогу, по которой пойдет.

- Дигон! - радостным воплем встретили его на рассвете на удивление бодрые гости Сервуса Нарота.

Сам хозяин молчал, но по улыбке, от коей лицо его стало вдвое шире, можно было легко догадаться, какие чувства он испытывает.

- Когда ты отправляешься? - вопросил Гвидо, стараясь не выказывать особенной уж радости по поводу того, что приятель его уходит. Дигон мог не так его понять. Маленький дознаватель радовался тому лишь, что в доме сем наконец воцарится мир - как раз-таки с аккерийцем он не хотел расставаться так скоро.

- Сейчас, - буркнул аккериец. - Пива выпью - и пойду.

Немедленно требуемый напиток был поднесен дорогому гостю. Кроме того, с появлением Дигона старый слуга начал накрывать на стол. Кухарка (по приказу Ламберта, наверное) показала истинные чудеса кулинарии. Здесь были: маринованная семга, два вида окорока - с чесноком и простой, жареный гусь, начиненный яблоками и какой-то неведомой кисло-сладкой травой, придающей блюду несравненный вкус и аромат, седло барашка в остром соусе, свежие булочки и многое другое, от чего глаза гостей наполнились слезами восторга и умиления.