Богиня для интима - [27]

— Танюха, — волновался за дверью Соловей, явно обеспокоенный моим молчанием. — Ты жива?

— Жива, — успела проговорить я, получив в следующую секунду сильный удар по лицу.

Оплеуха бандита на некоторое время вывела меня из строя, я потеряла дар речи и смутно видела и слышала происходящее вокруг меня. Все было, как в фильме замедленного действия. Сквозь шум в ушах я едва различила стук в дверь, видимо, ее пытались открыть мои мужчины, и увидела, как, бросив тщетные попытки найти пистолет, бандит ногой выбил окно, и в следующую секунду его массивное тело свесилось в зияющем проеме.

«Ушел», — поняла я.

Внезапно поезд дернулся, оглушив пронзительным скрипом железных колес по рельсам. Я едва удержалась на месте, чуть не ударившись головой о край полки и не схлопотав шишку на голове.

«Кто-то нажал стоп-кран», — пронеслось в голове. Поезд снова тряхнуло. И практически сразу же передо мной возникло лицо Виктора, который наклонился ко мне.

— Ты жива? — услышала я его голос.

— Жива, — пытаясь улыбнуться ему, ответила я. — Жить буду.

— Слава богу, — проговорил Виктор, развязывая мои руки.

От жесткой оплеухи бандита моя щека горела огнем. Но я понимала, что это не самое страшное, что могло со мной произойти еще несколько минут назад. Я попыталась дотронуться до своего лица развязанной рукой, но в следующую секунду пожалела об этом. Из моей груди непроизвольно вырвался стон.

— Я сейчас. Холодной воды принесу, — Виктор быстро исчез за дверью.

— Что там? — задала вопрос я своим спасителям. — Сколько их?

Мой мозг с большим трудом обрел способность логически мыслить и анализировать.

— Семеро было, — ответил Соловей, пытаясь при этом хоть как-то прикрыть разбитое окно, в которое поступал морозный воздух, но после происшедших событий холода я не чувствовала. — Этот, — он мотнул головой в сторону зияющего темного проема, — был восьмой.

— Черт возьми, как же им удалось это сделать?

Соловей пожал плечами:

— Не знаю как, но удалось. Я только что заходил в двадцать третий вагон. Ни одного конвоира в живых не осталось… Пять трупов и реки крови кругом… Мать их! — выругался Соловей.

Едва заметная тень пробежала по его лицу, и я поняла, что зрелище, которое недавно предстало перед глазами моего мужественного попутчика, было по-настоящему ужасным.

С трудом поднявшись, опираясь руками о верхнюю полку, я вышла из купе. Вагон, еще совсем недавно такой по-домашнему уютный, превратился в склад разбитого стекла и был весь перепачкан кровью. Отовсюду слышались стоны, детский плач и причитания.

Обернувшись, я спросила:

— Кто-нибудь из пассажиров пострадал?

— Серьезно — только трое. У одного тяжелое ранение в области живота, другой весь насквозь прошит автоматной очередью, но пока живой, дышит… В отличие от третьего, который в соседнем купе… Остальные отделались шоком.

Он сделал ударение на слове «отделались». Я согласилась, кивнув в ответ: неизвестно еще, каковы будут последствия этого шока. Неизвестно, как быстро люди сумеют прийти в себя и забыть кровавый кошмар этой ночи… Возможно, кто-то из них даже позавидует тому, третьему пассажиру, который уже не дышит.

— Да уж, приключение… — проговорила я, не сумев скрыть гримасу боли на лице.

— Ничего. Жива, а это главное. Скоро подоспеет бригада спасателей, «Скорая помощь»… Все будет нормально. А пистолет-то твой где?

— Там, — кивнула я головой, — под полкой.

Юрий, до сего момента молча созерцавший происходящее и перевязывая кровоточащую рану на ноге, наклонился и извлек из-под полки мой пистолет.

— О, — протянул Соловей. — Да из него стреляли, — он пристальным взглядом окинул мое тело: — Кто? Кто стрелял?

— Он, — проговорила я, прикладывая к щеке мокрую холодную тряпку, которую принес Виктор.

— И что? — последовал сразу вопрос Соловья.

— Осечка, — ответила я.

— Ты в рубашке родилась, — заметил тот.

— Наверное, — улыбнулась я.

— Не наверное, а точно, — подтвердил мужчина. — Хорошо то, что хорошо кончается.

Но на этом, конечно же, ничего не закончилось. Подъехавшая в скором времени бригада «Скорой помощи» извлекала из нашего вагона раненых и погибших — их вместе с пассажиром из соседнего купе оказалось пятеро, включая четверых осужденных, рискнувших осуществить захват вагона. Еще четверо были тяжело ранены, их погрузили в другую машину, подъехавшую к месту остановки поезда. Третья, труповозка, увозила тела погибших конвоиров.

Милицейский наряд разгонял народ, сбежавшийся в наш вагон со всего поезда, и почти безуспешно, учитывая шоковое состояние большинства пассажиров, пытался снимать показания. Непонятно каким образом узнали о случившемся журналисты, но вскоре я разглядела в дальнем конце вагона огонек телевизионной камеры. Впрочем, прыткого журналиста почти сразу прогнали из вагона сотрудники милиции. Всех нас, включая меня, обязали по прибытии в Новороссийск явиться в городской отдел милиции для дачи показаний.

Часа два мы простояли в глухой степи, и наконец, поезд тронулся.

Я снова вышла из купе, собираясь пойти в тамбур и выкурить сигарету, чтобы немного успокоить нервы. С трудом протиснувшись через толпу людей, включая побледневшего и насмерть перепуганного начальника поезда и нескольких проводниц, торопливо выметающих из вагона осколки и смывающих следы крови со стен и пола, я наконец оказалась в тамбуре.