Боги молчат. Записки советского военного корреспондента - [209]

«Чем скорее мы это царство проедем, тем спокойнее», — сказал он. — «За селом мы возьмем в сторону от большой дороги. Это будет крюк, но так мы объедем районный центр по границе другого района. До наступления темноты мы выберемся из вотчины Непроходимого».

На выезде из села стояла будка, а у нее молодой парень, обряженный в городской плащ и с винтовкой. Володя назвал парня по имени, предъявил ему документы, и тот долго смотрел в них, но в немецком он не кумекал, что было видно.

«Это, видите ли, гвардия Непроходимого», — сказал Володя. Парень в плаще, а он был того же возраста, что и Володя, рывком вернул документы и очень сердито сказал:

«Ну, и гвардия, а тебе что? Шатаешься тут, одна морока с тобой».

Они разговаривали меж собой не в первый раз, знали друг друга, тем не менее, Володя показал ему бумаги, которых парень не понял. Гвардеец Непроходимого вовсе не казался Марку бандитского покроя — простой колхозный парубок, может быть из десятилетки, может быть, как и Володя, бывший комсомолец.

«Это еще одно изобретение Непроходимого», — сказал Володя, не обращая внимания на слова парнишки в плаще. — «Во всех селах он создал охрану, но включил в нее только тех, у кого тут находятся семьи, а от отцов и матерей взял подписку, что они отвечают за своих сыновей. Вот и несут они службу верой и правдой. Ты как, Коля, будешь сообщать в район о нашем проезде?» — спросил он у парня.

«Мне сообщать нечего», — ответил тот. — «Непроходимый на заимку колхоза имени Кагановича поехал, вы с ним и так не разминетесь».

Володя свистнул.

«Может быть, все-таки нам лучше тут переночевать», — сказал он. — «С Непроходимым встречаться не входит в наши планы».

«Ночуйте», — сказал парень. — «Но только он вот-вот должен вернуться, а где вам с ним лучше встретиться — сами решайте».

«Что делать?» — спросил Володя Марка. «Не знаю», — ответил он. — «Мы в вашем распоряжении. Командуйте».

«Вы, ребята, вот что», — сказал парень в плаще, оглядываясь вокруг — может быть боялся, что его подслушивают. — «Непроходимый нынче зол, как пес. К Высокову сбежал его помощник, он уже объявил его вне закона. Если вы сейчас на него наскочите, беда будет. Поворачивайте лучше назад и выезжайте из нашего района».

«Ну, это, знаешь ли, слишком!» — возмутился Володя. — «Этак вы с вашим царем от всей России нас отрежете. Поедем, пусть только попробует».

У Володи это получилось совсем по-детски, но Марк был с ним согласен. Поворачивать назад из-за какого-то новоявленного Махно и он не был согласен.

Может быть, они и проехали бы благополучно, незамеченные, но, как на грех, когда они были на большой поляне, совсем на виду заимки, лежащей в стороне, конь решил, что наступило время для десятиминутного привала, и сколько Коровин ни старался, он стоял, как вкопанный, и вяло отмахивался хвостом от понуканий. Коровин взялся было за кнут, но на заимке их уже заметили, и от нее к ним скакал всадник. Не очень умело держась в седле, он подъехал к ним. Молодой красивый парень с нагловатым выражением глаз. Немецкая сигарета висела у него на нижней губе. Начальническим тоном он приказал им повернуть к заимке. Повернули. Доехали и пошли в избу — Володя первым, Марк с Коровиным следом. За столом сидел тучный человек. Такого вида люди часто встречались Марку на низовой партийной работе. Он глядел им навстречу так, словно сразу, с первой же секунды, насквозь видит их. Сколько бед такие ясновидящие партработники творили, и сказать нельзя. Уверенные в себе, они совершенно неспособны по-настоящему уразуметь другого. У Непроходимого было широкое, плоское лицо, но очень живые глаза. Губы мясистые, но бледные и всё время сохраняющие недовольное выражение. Перед ним стояла бутылка с самогонкой; в избе сильно воняло самогонной брагой. Марка немного затошнило, скорее от мысли, что из так чудесно пахнущего меда люди делают вонючее пойло. Рядом с Непроходимым за столом был узкогрудый и узкоплечий человечек с тонким птичьим лицом. У него, как и у того красавца с сигаретой на губе, что остановил их на дороге, было нагловатое выражение глаз.

При виде Володи, Непроходимый отодвинул от себя стакан и, обращаясь в темный угол, сказал:

«Поглядите, люди добрые, он опять тут».

Люди добрые, к которым обращался Непроходимый, состояли всего лишь из одного человека в рубахе на выпуск. Он разливал самогонку из четверти в бутылки, перегоняя мутную жидкость по резиновой трубке. На слова Непроходимого он ничего не сказал, а только подморгнул неизвестно кому.

«Я ж тебе сколько раз по-хорошему говорил, чтоб ты в моем районе не показывался», — сказал Непроходимый Володе и опять своим тоном напомнил Марку низового партработника. Те обыкновенно начинали с нравоучений и кончали политическим мордобоем, этот с нравоучений начинает, а видно, что приготовился к большему.

«Ну, скажи, не говорил я тебе, а? Не говорил?» — приставал он к Володе.

«Я, господин Непроходимый, не по своей воле езжу, приказ исполняю. Вы же знаете, что другой дороги нет и ваш район не минуешь», — сказал Володя.

«Это кто ж тебе приказал в мои пределы заезжать?» — всё тем же резонерским тоном спросил Непроходимый. Он как-то одновременно смотрел на Володю и на Марка с Коровиным. — «Дробнин приказал? Так он же, лысая сволочь, нарочно это делает. Знает, что я этого не люблю, и делает». Тут он перевел взгляд на Марка с Коровиным. «А вы что за гуси?» — спросил он. Марк до этого сел, устал стоять, Коровин же остался на ногах. Непроходимый подошел, оглядел их с ног до головы. Кивнув на Коровина, он сказал, полуобернувшись в сторону человека с птичьим лицом: