Боги минувших времен - [11]

Дочь Сангара выходит, желаний полна,

И срывает таинственный плод.

О, как сладостен трепетной деве он был,

Как блаженно вздыхала она,

Как победно таинственных жизненных сил

Разливалась но телу волна!

Ей казалось, что в чаще миндальных ветвей

Чудный голос ей что-то шептал;

Кто-то, близкий и милый, склонившись над ней,

Ей стыдливое тело ласкал…

Не вернулася нимфа к Сангару реке

На прохладное мягкое дно,

Но в ущелья ушла, и от всех вдалеке

Ею было дитя рождено.

Синеокий малютка родился у ней —

Имя Аттиса мальчик носил, —

Сын, зачатый под сенью миндальных ветвей,

Плод таинственных жизненных сил.

Аттис, светлой печалью тоскующий бог,

Ты блаженство и радость людей!

Из колючей сосны ты надвинул венок

На руно шелковистых кудрей.

Отразилося небо во взоре твоем.

Что-то давишь ты легкой пятой.

И бегут по ногам ярко-алым ручьем

Струйки крови одна за другой…

Ты стоишь уже выше страстей и тревог,

Смытых кровью горячей твоей…

Аттис, светлой печалью тоскующий бог,

Избавленье и радость людей!

ЦАРЬ

Мчатся бешеные кони.

Хлещет бич. Вопят возницы.

Рвут и режут вражьи брони

Боевые колесницы.

Мертвых тел ложатся груды

Под копьем и булавою.

Кони ржут. Ревут верблюды.

Стрелы свищут над толпою.

Как Нергала изваянье,

Недвижим, на колеснице

В вихре воплей и стенанья

Скачет царь с мечом в деснице.

Он с улыбкой упоенья

Смотрит, взорами сверкая,

Как пред ним в разгар сраженья

Рыжих львов несется стая…

«Кто между скал по ущелью…»

Кто между скал по ущелью

Звонкой свирельною трелью

Спать не дает ореадам?

Кто он, мечтательным взглядом

В облик бесстрастный Дианы

Впившийся, словно влюбленный?..

Тихо седые туманы

В высь поднялися над бездной,

И над землей, упоенной

Негою полночи звездной,

Полные страсти и муки,

Легче зефира,

К небу возносятся звуки

Песни сатира…

Из античного мира. «Ожерелье несметной цены…» (Подражание)

Ожерелье несметной цены

Из жемчужин далекой страны

Мне один подарил.

Он любви домогался моей.

Мне богатства дарил и людей…

Но мне не был он мил.

Очарован моей красотой,

Пел мне дивные песни другой;

Пел он, страстью томим,

Пел про кос моих черных волну

И про глаз голубых глубину,

Но он не был любим…

Третий так был прекрасен, что мать

Не решалась его обнимать

И краснела, стыдясь…

Но напрасно колени он мне

Целовал и ласкал в тишине,

Предо мною склонясь…

Не слыхала я песен твоих,

Не дарил ты камней дорогих,

Ни рабов никогда.

У тебя даже нет красоты,

Но за то, что мне нравишься ты,

Я твоя навсегда!

Из античного мира. «Я очнулась от сна. Возле нет никого…» (Подражание)

Я очнулась от сна. Возле нет никого.

Покрывало и ложе так смяты…

Кто со мною здесь был? — Я не помню его.

Он ушел, не оставивши платы!

В темных лужах вина алых роз лепестки;

Лепестки среди чаш недопитых,

И двух амфор видны возле ложа куски,

Моим гостем неловким разбитых.

И лежат на полу мой увядший венок

И мой пояс, расшитый стихами,

И рабыня храпит, карауля порог,

Далеко унесенная снами…

Фразиллид

На берегу вздыхающего моря

Великий маг, угрюмый Фразиллид,

Бил в бубен свой, прибоя шуму вторя,

И вызывал из бездны нереид.

На властный зов ответили пучины.

То здесь, то там всплывала голова.

Из пены волн, ныряя, как дельфины,

Хор дев спешил на вещие слова.

Остановясь у отмели отлогой,

Уселись все и замерли оне;

Томя их грудь таинственной тревогой,

Речь колдуна звучала в тишине:

«Внемлите мне, о дочери Нерея,

Внемлите мне, о девы глубины!

Вчера весь день, над морем чайкой рея,

На ваше дно глядел я с вышины.

И видел я; у входа в грот прохладный

Там распростерт был отрок на песке,

И семь из вас к нему с улыбкой жадной

С семи строи склонялися в тоске.

И все они, припав к нему, ласкали

Густых кудрей послушное руно.

Я видел сам, как ноги обнимали

Семь нереид попавшему на дно.

Я видел сам – бесстыдными губами

Тянулись вы к его немым устам.

И, наконец, перенесен был вами

Он в темный грот. Я это видел сам.

Тот отрок мой! Верните мне, верните

Холодный труп с измученным лицом.

Меж ним и мной таинственные нити…

Он мне шептал «отец!» перед концом»…

Дионис Фракийский

Через реки, скалы и ущелья

Мы к тебе во Фракию сошлись

На твой зов, исполненный веселья,

Сын Семелы, славный Дионис.

Ото всех концов родной Эллады,

Чужды страха, скорби и стыда,

Собралися, стройные менады,

Мы толпой неистовой сюда.

Все в венках, где веточка укропа

С серебристым тополем свилась,

Мы пришли оттуда, где Европа

Мощному Зевесу отдалась;

Из лесов, откуда Аполлона

Вызывал на состязанье Пан;

С берегов, где тело Фаэтона

Принял в волны старый Эридан…

Не извивы легкой белой ткани

Облекают юные тела.

Каплет кровь из шкуры горной лани,

Прилипая к телу, как смола.

Тирсы дев обвили тесно змеи.

Те же змеи вьются вкруг чела.

Очи дев полночной мглы чернее;

Их улыбка знойна и смела…

Все в хитоны женские одеты,

Изгибают в пляске тонкий стан,

Исступленно прыгая, куреты,

И гудит без умолку тимпан.

Стон и вопль несутся отовсюду;

Все слилось в один безумный клик.

Страх в груди – но сердце рвется к чуду,

И восторг наш бешен и велик.

Разгоняя сумрак темно-синий

И треща, как факел от смолы,

Будут петь в огне высоких пиний

Красновато-желтые стволы…

Сбросив шкуры влажные оленьи

И пугая криками зверей,

Все мы пляшем в диком исступленье,

В честь твою, таинственный Загрей!

Смерть Соломона

Опираясь на трость кипарисную,