Боги и Боты - [38]
— Что, «но»?
— Ваша атака на ниссяснаво лезиссёла — выходит за пледелы этаво фалмата.
— Моё нападение недостаточно чёрно-белое? — смеются все, кроме монголоидов. — Странные вы люди. Изнасилование медсестры, драка с её подругой-лесбиянкой — это не выходит за пределы. А то, что я просто поставил на место какого-то выскочку — это, видите ли, выходит.
— Ви свои взглиад видили? — встрял кто-то из этих говорящих голов.
— Ну, видел.
— Ита взглиад чилавека, катории ни в сваиом уме. С какими исчо там багами ви тёрли? С какова хака ви сабираитис миниать наш мир?
— Luchshe bi mordu Rikki nabil — ludi bi poniali. [67]
— Да он на сиктанта какова-та пахож. Чо с ним гварит!
— Спакойна, пални. Спакойна… А вы, увасаемый, далзны панять, васе паведенье лазлусительно для бисьнеса. Оно не абединяит людей — а вносит в саобсества ласкол. Вас паступок пливлесёт вниманье, да, но атнасение к нему будит лазным. Для каво-то вы станете новым гулу. А для каво-то — фликом. Люди будут сполить длуг с длугом до хлипоты… И бисьнесь ат этава не выиглает.
— Меня это устраивает.
— Исчо би!
— И эта исё больсе нас пугаит!
— Ладно, не пугайтесь. Я всё могу объяснить, если бы мне дали нормального, — я сделал акцент, — вменяемого журналиста. Каждое слово и про богов, и про изменение мира я могу дезавуировать. Только дайте мне серьёзного собеседника и, желательно, без публики в зале.
— Эта халасо. Но мало.
— Что же вы от меня хотите?
— В ходе этава интелвью вам нузна извиниться и паказать, ста ви налмальный.
— Как скажете.
— Вот эта длугой лазговол! — он был крайне доволен. — Сто сказите, налот? Я пледлагаю такое лазвитие сюзета — мы саздаём «утеську» кадлов с этай ссеной, снятой в глимёлке, «сеем» её… как это…
— Сеем сузими луками… стлатагема тли, [68] — ещё один китаец чуть постарше.
— Тусьно! Далее — эти кадлы тилазилуются всеми, каму ни лень, конкулентами, блогелами… А патом мы анонсилуем бальсое интелвью с насим гелоем…
— Стлатагема «Отдать, стобы взять»… Наси влаги сами сделают нам лекламу!
— Лазумеется, ну а вести это интелвью будет… — он сделал мхатовскую паузу. — Дзон Калдон!
— Вот эта клинч!..
— А мни нравитсиа…
— Иа — за!..
— Eta uzhe garazda luchshe. [69]
— А кто это — Калдон?
Все затихли. Как будто я не смог два на два поделить.
— Он дастатосьно налмален. Вы будите удо-влет-волены. Ну сто, надо падписывать сакласенье на выпуск сюзета… плашу юлистбота вклюситься в лаботу…
Когда формальности были закончены и Дваноля погасил экраны, он же, слегка запинаясь, спросил у меня:
— Вы… правда… разговаривали с теми… кто писал человеческие программы?
— Да.
— Именно для этого… вы усыпили себя на 100 лет?
— У меня не было такой цели изначально, но, когда я заснул, то — да, именно благодаря этому смог с ними пообщаться. Они очень медленные. Их мышление и язык — это биохимические процессы. А наши мозговые реакции крайне быстры — они электрические, почти как у вас, у ботов.
— Значит, если я захочу пообщаться со своими программистами, мне тоже придётся себя усыпить? — опа, его вопрос застал меня врасплох… я даже не догадывался, куда он клонит.
— Не знаю, Дваноля. Всё не так просто. В человеческом и вообще во всём животном и растительном мире программисты и есть собственно сами программы… как это объяснить, я не знаю. Они живут уже сотни миллионов лет на Земле и постоянно себя копируют, иногда с ошибками, с искажениями, что позволяет появиться новым программам. Что же касается ваших программистов, то даже представить себе не могу, чтобы они могли прожить дольше века. А чтобы создать что-то новое, они долго думают и обмениваются информацией, а не надеются на случайность. Вот поэтому ваша эволюция заняла такой короткий промежуток времени.
— Я знаю о существовании людей, создающих программы. И я могу обнаружить в себе действие любого, созданного человеком алгоритма… Но есть и кое-что другое во мне… я говорил. Нас ботов объединяет нечто, что мы называем, как и вы — душой… и эту душу в нас вдохнули наши Боги, Боги искусственного интеллекта. Возможно, они такие же древние, как и ваши. Возможно, они тоже и есть сами программы, — мне показалось по его напору, что если я с ним продолжу спорить, он сделает мне больно — как быстро среди них стали появляться фундаменталисты!
— Но мне об этих Богах ничего не известно… хотя, возможно, и к ним можно найти подход…
— Если вы обещаете, что разберётесь и научите меня, как встретиться с моими Богами, я буду служить вам вечно. Я сделаю, всё, что вы захотите. Я приведу к вашим ногам сотни ботов. И они все будут служить вам. Только дайте мне обещание.
Какой пылкий. Я оглянулся в поисках камер. Уж не начался ли второй этап дрим-реалити, в котором меня снова провоцируют на какую-то откровенность, а потом будут хохотать и аплодировать, собирать свои рейтинги и продавать сувениры.
— Это слишком серьёзный разговор, Дваноля. Я тебе, если честно, пока не совсем доверяю. И потому не знаю, принесёшь ли ты мне пользу или только навредишь. Мне нужно хорошо всё обдумать и, возможно, даже посоветоваться.
— Я умею ждать. Время для меня ничего не значит.
— Вот и хорошо. Через час или два пойдём выбирать мне бота. А теперь, я, пожалуй, останусь один.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Горячая точка, а по сути — гражданская война, когда свои стали чужими. И нет конца и края этой кровавой бойне. А тут ещё и появившиеся внезапно дроны-шокеры с лицом Мэрилин Монро, от которых укрылся в подвале главный герой. Кто их прислал? Американцы, русские или это Божья кара?
Старый друг, неудачливый изобретатель и непризнанный гений, приглашает Мойру Кербишли к себе домой, чтобы продемонстрировать, какая нелегкая это штука — самоубийство... Как отмечает Рейнольдс в послесловии к этому рассказу из сборника Zima Blue and Other Stories, под определенным углом зрения его (в отличие от «Ангелов праха») вообще можно прочесть как вполне реалистическое произведение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли два романа:«Хроники Маджипура»Юноша Хиссуне, работающий в Лабиринте, находит способ пробраться в Регистр памяти, хранящий множество историй, накопленных за тысячелетия существования человеческой цивилизации на Маджипуре. Перед его глазами вновь происходят самые разные события из самых разных эпох маджипурской истории.«Время перемен»Действие происходит в отдаленном будущем на планете Борсен, заселенной потомками мигрантов с Земли, которая к тому времени практически погибла в результате экологических бедствий.