Боги грядущего - [117]

— Про Огонька-то спрашивал?

— Спрашивал. Никто не видал его.

— Значит, у Лиштуковых хоронится, — сделал вывод Головня. — Больше негде ему укрыться, грызуну проклятому.

Лучина натужно хохотнул, отчаянно прея в меховике.

— Да может, сгинул он давно? По общинам-то метаться — злым духам самая сласть…

Головня в ярости хлопнул себя по коленке.

— Привезешь мне его тело, тогда только поверю. А до тех пор землю носом рой, но Огонька добудь. И вы все тоже ройте. — Он засопел, свирепо грызя ягоду.

Осколыш подал голос:

— Может, у пришельцев он?

— Может, и у пришельцев, — согласился Головня. — С этой сволочи станется. — Он вздохнул. — Люди нужны. Воины. А воинам — луки со стрелами, ножи и копья. А для ножей и копий — железо. Много железа. А ты, Лучина, даже болванками побрезговал! Скверны, вишь, испугался… Не перебивай! Будешь говорить, когда я разрешу. Надысь Чадник этот божился, что железо доставит, если рыбий зуб ему подгоним. Говорил, санями менять будет. Даже и место предлагал: Белые холмы. Выжига он, конечно, насквозь его вижу, прохвоста, а только нам не до жиру. Прочие-то гости разбегаются как мыши, ничем их не заманишь. Значит, надо соглашаться.

— Откудова ж столько рыбьего зуба возьмем? — спросил Осколыш.

— А сам-то как думаешь?

Кузнец почесал щеку, порытую нарывами.

— Из ледяных полей? Больше-то неоткуда…

— Заодно и зверолюдей приобщим к слову Науки, — закончил вождь его мысль.

Все молчали, переваривая новость. Никому не хотелось тащиться в ледяные поля обращать в истинную веру полуживотных, но возражать не решались. Помощники украдкой переглядывались, пытаясь угадать, какому бедолаге предстоит заняться этим неблагодарным делом. В тягостной тишине стал слышен веселый бубнеж стражников у входа. Нескладный длинный слуга с обкромсанной рыжей бородкой принес толчанку в привозном глиняном котелке, на котором были изображены диковинные черные звери, бродившие меж диковинных черных деревьев в окружении ровного красного сияния. От толчанки пахнуло рыбой и кровью.

— Позволишь ли старику сказать, великий вождь? — подал голос Хворост. — Ты — поистине свет очей наших, величайших из смертных, пришедший в этот мир, чтобы удивлять. Слава о твоих деяниях будет греметь в веках. Ты принес нам слово истины, ты победил Отцову скверну, ты дал нам силу торжествовать над всеми тварями земными, небесными и водными, ты одолел голод и оградил нас от духов болезней; беспомощные общины ты превратил в могучий народ тайги, а неодолимых пришельцев заставил трепетать при звуке своего имени; ты утвердил эпоху благоденствия! Мы помним время, когда кровянка считалась лакомством, а вещи древних хранили как великую ценность. Помним, как блуждали во тьме, шарахаясь от мертвых мест, и питались падалью, словно черви. Помним, как яростно спорили на собраниях и вместо общего блага думали о своей выгоде. Ныне же твой закон властвует повсюду от ледяных полей до большой воды на юге, от ивовых топей на западе до Белых холмов на востоке. Все общины склонились пред тобой и подчинились народу тайги. Вчерашние загонщики, мы стали грозными воинами, вострящими копья во имя Науки. Прежде погрязавшие в бедности, ныне мы приобрели бесчисленные стада и табуны. Недавно еще ходившие в рванье, сегодня мы облачаемся в привозные одежды из тонкого полотна. Ты открыл нам истинное предназначение и направил по стезе судьбы. Ты дал каждому из живущих занятия по жребию его и упорядочил пребывавшее ранее в смешении: невольников ты заставил работать, женщин — смотреть за детьми, советников — помогать тебе словом и делом, а воинов, — сражаться во славу Науки. Благодаря тебе, великий вождь, мир обрел смысл и устойчивость.

Старик разглагольствовал, дрожа седыми брылями, а Головня терпеливо слушал его, попивая молоко. Речь Хвороста была ему приятна.

А тот продолжил, переведя дух:

— Твоя мудрость, внушенная Наукой, помогает тебе идти от победы к победе, о великий вождь. Но даже мудрейшему из мудрых нужны хорошие исполнители его приказов. Ты сказал, великий вождь, что благо Науки требует подчинить Ее воле богомерзких Лиштуковых и жителей ледяных полей. Воистину своевременное решение! Но кто возьмется за такое? Мы знаем, великий вождь, что тебе все по плечу, однако помним также, чем закончилась твоя отлучка из общины — презренные отступники вообразили, будто без тебя легко справятся с людьми Науки. Они ошиблись, но пламя мятежа пожрало многих твоих верных слуг. Стоит ли вновь искушать судьбу? Мои сыновья давно жаждут отличиться перед тобой. Тебе нет нужды отправляться самому ни на юг, ни на север. Пошли одного из них в ледяные поля, а другого — к Черному берегу. Оба они готовы отдать жизнь за тебя, великий вождь. Прошу, дай им проявить свою верность, и они не подведут. Вот что я хотел сказать.

Он замолчал и благообразно сложил морщинистые, в коричневых пятнах, руки на животе. Помощники изумленно переглядывались, размышляя, чем им аукнется внезапное предложение Хвороста. Головня, оживившись, промолвил:

— Славно придумано, старик! Вижу, не зря я возвысил тебя — ты воистину предан мне и неустанно радеешь о благе Науки. — Он посмотрел на остальных. — Вот как надо служить богине! Бесстрашно и самоотреченно, а не поджимать хвост от любой опасности. Слышишь, Лучина? Это тебе укор.