Боги Египта - [31]

Сначала Незер тосковала в одиночестве, потом привыкла, часами слушала рассказы храмового писца, которого ей привела Сети, так звали старуху. Незер слушала, раскрыв рот. Оказалось, что кроме любовных игр и математики в мире есть много удивительного. Она много читала, тем более в храме имелась куча папирусов.

Рос живот Незер, росли и ее познания, почерпнутые из рассказов и папирусов.

А потом она родила крепкого красивого младенца, зеленоглазого и рыжего. Зеленые глаза в Египте встречались, как и рыжий цвет волос, но долго любоваться своим необычным сокровищем Незер не пришлось, в одно далеко не прекрасное для нее утро ребенок исчез. Проснувшись, юная мать обнаружила пустую люльку.

Отчаянье Незер не знало границ! Ее младенца похитили!

Но Сети осадила:

— Ты же знаешь, что детей забирают у матерей.

— Куда?! Куда забрали именно моего малыша?

И вот теперь она не только знала, куда, но и ехала туда, чтобы вернуть.

…Если бы Незер заглянула в себя, то честно признала, что вовсе не испытывала сильного материнского чувства. Да, она кормила малыша, но недолго, в желании вернуть младенца преобладало некое упрямство и чувство собственницы: это я его родила, значит, ребенок мой! Что будет делать с сынишкой, когда найдет, Незер не задумывалась. Какая разница, главное — забрать!

Сейчас ее куда больше беспокоило опоздание. Караван до Харги двигался так долго, что все отведенное время уже ушло, теперь текло запасное, но и его не хватит. И все же Незер не сомневалась, что сумеет добраться до дворца бога тьмы Сета и забрать у него своего мальчика!

Нужный ей караван от Кены с той стороны Нила уже ушел, Незер не представляла, как будет добираться до Джаути, но надеялась, что все получится.

А пока они тащились через пески от Харги на берег Нила в Дандару — от города, где она родилась, туда, где стала женщиной и родила сына. Стоило ли пробираться в Город Мертвых за Шедет, чтобы теперь вернуться обратно? Но Незер не задавала таких вопросов, все ее существование было подчинено одному: добраться до дворца Сета, чтобы забрать у бога тьмы своего маленького сынишку! В том, что сумеет это сделать, она не сомневалась.

Сета боялись больше всех остальных богов, он самый грозный и сильный, но это не пугало Незер. Зачем богу тьмы маленький мальчик, рожденный простой женщиной? Те, кто становится жрецами богов, в храмы не попадают новорожденными, их, как саму Незер, отдают или продают в более взрослом возрасте. Это давало надежду, что младенца ни во что не посвятили и могут отпустить. А не отпустят, так она украдет! Если сумела украсть анх у Гора и при этом остаться невредимой, то уж своего сына украдет у кого угодно.

А в помощь всегда найдется какой-нибудь Менес, готовый за один взгляд ее лазурных глаз и отдать свое золото, и помочь украсть чужое.

Полная решимости потягаться силами с самим богом тьмы, Незер строила планы, как будет тетешкать малыша, целый год не знавшего материнской ласки. Он, наверное, такой забавный…

Скорей бы Дандара, а потом Джаути! Опоздала? Наплевать, справится и сама безо всяких Юсефов. Сетмет запретил ей совать нос по ту сторону перевала, но он просто плохо ее знает.

Несмотря на то что прожила в Дандаре десять лет, Незер совсем не знала город, ведь за пределы огромнейшего храмового сада их не выпускали.

Бикерис объявил, что они прибыли и дальше никуда не пойдут:

— Бану сказал, что тебе надо на ту сторону. Вон там лодки, найдешь по гвалту, который стоит на рынке при переправе.

— А вы?

— Завтра обратно.

Переправу и рынок она действительно нашла быстро, гвалт там стоял немолчный. Торговцы, вернее, торговки считали, что чем громче будут выкрикивать названия того, что хотят обменять, тем скорей это случится. Возможно, так и было, но когда во все горло кричит пара десятков звонкоголосых женщин, не слышно никого из них.

Незер тоже требовалось купить что-то из еды, хоть лепешки, ведь рядом больше не было ни Бану, ни Бикериса с их заботой.

Продавали все подряд: мясо и хлеб, рыбу и масло, пряности, схенти, калазирисы, сандалии, овощи, фрукты, зелень, разные пироги и даже пирожные, горшки, посуду, светильники… Среди всего этого Незер с трудом нашла торговца простыми лепешками. К счастью, он ни на что свой хлеб не обменивал, как другие, и был готов отдать десяток лепешек за половину шетита. Девушка не успела выяснить, как же ей эту половину отделить, как раздался крик — это специально обученный павиан, внимательно следивший, чтобы никто не украл финики у торговца, вцепился в ногу воришке. Павианы, кусая, оставляют глубокие раны, этого страшно боятся воры, а потому сначала хорошенько оглядятся, нет ли рядом такого сторожа. Этот не заметил, вот и поплатился за горсть фиников ранами и хромотой надолго.

Но совсем рядом уже не павиан, а сам торговец лепешками схватил девчонку с воплем:

— И ты туда же?!

Девчонка на мгновение вырвалась из его рук и попыталась спрятаться за Незер, хотя едва ли это удалось бы сделать, разница между ними была невелика, девочка рослая и лет на пять моложе Незер.

В это мгновение, обернувшись, Незер увидела у девочки татуировку Хатхор и поняла, что перед ней беглянка из храма. Девушка решительно заслонила собой девчонку и показала торговцу шетит: