Боги Авроры - [33]

Источник запахов обнаружился почти сразу, стоило пройти чуть дальше по заросшей сорняками дороге. Несколько присыпанных землей обветренных полуразложившихся трупов изгоев и большая куча птичьих костей и перьев. Там, где не осела пыль с землей, торчали желтые кости, покрытые фиолетовой пленкой, похожей на сопли. Оно то и воняло, но что-то я не припомню в киношке ничего подобного, там только чистая физика мелькала без ядов и прочих химикатов.

Подойдя ближе, я увидел следы, которых по фильму тут быть не могло. В центре отпечаталась круглая подушечка, из которой по кругу торчало десять длинных пальцев, судя по углублениям в земле, с загнутыми когтями, а чуть дальше, где у нормального существа предполагалась пятка, в землю впился след сдвоенного копыта. Длина шага едва не дотягивала до двух моих, и это при том, что неведомый зверь передвигался на четырех конечностях. Интересный кто-то заглянул к изгоям на огонек, вопрос только тогда вмешалось или уже на трупы приползло. Зажав нос, я зачем-то потрогал слизь пальцем и через жгучую боль получил опыт и новые знания в дневнике Артейла.

Уктена - он же рогатый змей, он же местный аналог кислотного дракона, которого всегда сопровождает свита из падальщиков, откладывающих яйца в трупы поверженных врагов, и сочится ядовитая слюна, которая переполняет его пасть.

По отметкам этой слюны я и пошел дальше. Если следы в каких-то местах затянулись или покрылись травой, то прожженные попахивающие дырки от слюны природа будто обходила стороной.

Начались горы, сначала совсем дохленькие и невзрачные, действительно будто серые. А потом дорогу пересекла широкая река, которая завела в затопленную долину. Из воды, как щупальца гигантского кракена, торчали обломки скал. Где-то острые, направленные в небо, а где-то загнутые наподобие радуги. Самый дальний кусок горы, который я мог разглядеть, вообще был завернут кругом, как бублик, а в центре горел магический сгусток.

И тишина, и мертвые с косами стоят — как-то нервно стало, что опять флешбеки из Таламуса полезли. Но тишина пробирала, жуткая, мрачная и мертвая, и только шелест воды где-то вдалеке.

Я телепортировался с берега на ближайший кусок скалы и замер. Из-за каменного отростка выплыло тело. Разбухшее, перепачканное зеленой слизью тело туземца-изгоя, за ним еще одно, а потом еще несколько медленно проплывали в паре метров от меня. Будто где-то за углом вдруг открыли запруду, выпустив мертвецов на свободу.

После седьмого тела появился небольшой просвет, тут же заполнившийся зеленой слизью, а потом появились рога, зубастая морда с абсолютно пустым взглядом и высунутым раздвоенным языком, и довольно долго тянулось длинное чешуйчатое тело. Страшная уктена во всей красе. Только мертвая. За ней опять поплыли тела изгоев, и я понял, что опоздал.

Глава 10

Я не мог определить время смерти по внешнему виду трупов. А их становилось все больше и больше, из-за разных скальных отростков появлялись тела женщин, детей и стариков — все разбухшие от воды, часть покрыта слабо светящейся слизью, а другая со вполне обычными ранами, но, как говорится, несовместимыми с жизнью.

К виду мертвых в игре привыкаешь довольно быстро, и не такое видали, но абсолютная тишина — это уже было что-то новенькое. Кроме тел все вокруг замерло или затаилось. Я поежился, будто на рассвете на рыбалке, когда зябко, пар над водой стоит легкой дымкой и едва слышны всплески воды, но там все равно чувствуется хоть какая-то жизнь. Лягушка квакнет, рыбка заиграется, огонек сигареты треснет в момент затяжки.

Потом выглянет солнце и начнет пригревать, пробуждая весь мир вокруг. Но не здесь, тут хоть два солнца врубай на полную мощность, все равно мертвый вакуум не разогнать.

Я телепортировался еще несколько раз, перескакивая со скалы на скалу, и нашел маленькую незаметную пристань с узкими плоскодонками, гибридом каноэ и гондолы.

Дальше поплыл — следующие скальные фрагменты были уже на приличном расстоянии, могло не хватить дальности телепорта, а в темную воду бултыхнуться где-то посередине желания не было.

Плыл медленно, стараясь не сталкиваться с телами, и каждый раз вздрагивал от громких на фоне тишины ударов веслом по воде. Чем ближе я подплывал к «бублику» со светящимся шаром, тем больше с новых сторон открывалось поселение изгоев. Причем открывалось в прямом смысле этого слова — все скалы были полые с обратной стороны. Те, что поменьше, просто с дуплами-выемками, перекрытыми стенками из тростника. А в тех, что побольше, поместились целые дворы с домами, сараями, мастерскими и огородами. В одной из центральных скал нашелся аналог торговой площади, где одновременно могло поместиться под сотню человек.

Довольно хитро придумано, если смотреть со входа в долину, увидишь только мутную воду и скалы. И если бы не светящийся, как прожектор, «бублик», никто вообще бы не подумал, что в долине не то что кто-нибудь живет, а просто есть хоть что-то ценное.

У каждой полости в камне вырубили удобный причал с креплениями для лодок и ступеньками, дальше шла ограда из аккуратно подогнанных сухих веток, а потом все как у обычных селян в зависимости от вида промысла хозяина — где-то висели рыболовные сети, где-то верстак для починки лодок, встретилась даже кузня. Почти везде стояли кособокие клетки для домашнего зверья или птиц, но сейчас пустые. Изгои жили в хижинах, бедненьких, но добротных, окрашенных в серо-песочный цвет и расписанных яркими символами племен.