Богатый - [6]

Но спускаться с пустыми руками с восьмого этажа было ему перед самим собой неловко. Преодолев страх, он обнаружил еще одну лазейку. Тронулся в путь, пригибаясь под низкими арками и светя фонариком. И вдруг неожиданно и ясно увидел над дверью искомую цифру.

— Какой я молодец! — похвалил себя Богатый и, согнув указательный палец, легонько постучал в дверь. Тут снова гробовая тишина ощерилась, подула цементным холодом. Но Богатый всегда разрешал любые вопросы с успехом.

— Комната пуста — может быть, он там спит? а может быть, давно умер? — Последнее предположение вызвало опасение. — Могут быть неприятности с полицией, если он там зарезался или повесился, с этим народом, с художниками бывает всякое. — Но Богатый все же рискнул и постучал снова, громко и решительно, как человек власть имущий.

Характерный треск половицы заставил Богатого снова обратиться к разуму и сделать вывод — кто-то зашевелился.

Из медленно приоткрывающейся двери высунулась голова в меховой кубанке, забелел высокий лоб, засверкали серебряные глаза и клинообразная рыжая бородка вопросительно поднялась.

— Вы от хозяина комнаты? Инспектор? — глухо спросил рыжий. Разум Богатого сразу же уловил стратегическую и тактическую тонкость обстоятельств, поэтому он не спешил ответить. Приняв молчание за согласие, юноша продолжал: — Приходите после выставки, когда я продам картины, в данное время у меня нет свободных денег. — Сказав это, он конечно не мог знать, что посетителю чрезвычайно понравилось это обстоятельство. Богатый был в восторге от того, что сумел сразу же узнать самое главное: нужду художника, благодаря которой, значит, можно будет его объегорить с полной легкостью, без всяких встречных и поперечных препятствий.

— Нет, вы не угадали, молодой друг, — ответил наконец Богатый, — я наоборот, зная ваш талант, можно сказать, погибающий среди холодного сего мира, пришел, чтобы сделать выгодный для нас обоих заказ.

— Заходите! — предложил художник, распахивая дверь и делая рукой широкий жест, вместе с наклоном головы. Богатый солидно вошел, охватывая взглядом обстановку. Пахло масляной краской, холстом свежей картины. Круглых окон было два, мольберт стоял повернутый к свету, дырявый стул, койка, застеленная кое-как защитным одеялом. На эту койку и посадил своего неожиданного благодетеля рыжий художник.

— Холодно! — воскликнул Богатый, растирая руками свои ляжки.

— Я привык, не топлю, мне тепло вредит, — сразу же отпарировал неприятный намек рыжий и гордо задрал свою бородку. Под бородкой его Богатый увидел медный крест, к нему была прикреплена серебряная лира.

— Сумасшедшие все они, — подумал Богатый и, растирая колени, как бы вслух думая, сказал: — Да-с, да-с, пришел с заказом.

— Портрет? — спросил художник с нетерпением.

— Нет, не угадали, дорогой мой! Вы, несмотря на ваш талант, не очень догадливы.

— При чем тут мой талант? — удивился юноша.

— Ну, как же, ведь у вас, художников, говорят, интуиция чрезвычайно развита, вдохновение и всякая такая штукенция! А я простой смертный, что я могу? хотя я знаю одну штуку, за тем и обращаюсь к вам. Штука в том, что сам-то я рисовать не умею, а знаю, что следует рисовать для денег. Деньги у вас будут и у меня. Вы получите свое — за работу, а я за идейку. Задаток я вам тут же уплачу… Идет? По рукам?

Художник слушал Богатого очень внимательно. Он, в сущности, готов был принять любой заказ, ибо буквально голодал.

— Идет! идет! — сказал он, — но что вы хотите, чтобы я написал, если это не портрет?

— Мы прославимся с вами, — воскликнул Богатый, закатывая глаза в потолок.

— Ну, хорошо! — не без иронии вставил свою реплику рыжий и наклонил голову, чтобы подчеркнуть свое внимание.

Но Богатый решил, что следует помучить художника перед тем как разложить перед его глазами раскрытые карты. Он таинственно молчал, а юноша в нетерпении спрашивал:

— Рекламу для зубной пасты?

Богатый отрицательно покачал головой.

— Для воды? — и снова отрицательный кивок.

— Икону?

— Нет, нет, я вам говорю, что тут вы никогда не угадаете! — с легким смехом перебил вопрос Богатый и сразу перешел к делу.

— Мне нужны картины, штук десять, размером скажем шестьдесят на сорок, — объявил он и снова солидно умолк.

— Значит, самое главное размер? — удивился рыжий.

— Да нет, я из экономии красок, полотна. Размер можно хоть и два метра пустить. Только это напрасно. Вы мне нарисуете автомобили с поломанными крыльями. Чтоб в одном подвернулось колесо, стекла были разбиты, в другом чтоб на сиденье кровь была и пудреница лежала, очки там забытые, ну, словом, побольше фантазии, главное, чтобы крылья были расквашены и нос задран, и руль сломан. И марки разные чтоб были: «Дрин Дрон», «Шиномаз», «Гальвани-Брыц», «Кобурон-Водовод», словом, вы же знаете, что я вас учу? Марка — важная вещь, она очень, очень привлекает. Знаменитость марки для нас теперь все, не правда ли?

Во время всей этой импровизации Богатый вдохновенно смотрел в потолок, он думал, что художник увлечен его речью, внимает и тает от умиления.

— Стоп! Молчать! — вдруг услышал Богатый грозный окрик. Заказчик даже глазам не поверил, до такой степени изменился в лице рыжий художник. Бородка его дрожала, глаза горели, он топал ногами, молча, не в силах произнести ни одного слова.