Богатырское поле - [22]
Левонтий задумался. Не простую задал ему Никитка задачу. В былые-то времена замолвил бы перед князем за него словечко. А теперь? Теперь, того и гляди, доберутся и до его, Левонтьевой, избы. Ростовские бояре ремесленный люд корчуют, как пни на вырубке.
А невеста у Никитки ладная. Левонтий посмотрел на девушку, и взгляд его прояснился. Почему-то подумал: подружатся они с Антониной. Ишь, как посматривают друг на друга, глазищами так и стригут.
— Ты бы, Тоня, голубей Аленке показала, — посоветовал он дочери: поговорить ему надо с Никиткой наедине.
Антонина поняла отцов намек, взяла Аленку за руку.
— А у тебя голуби есть?
Аленка покачала головой: какие там голуби — своей крыши над головой и то нет. Они вышли, и Левонтий, оправляя на плече сползающую однорядку, придвинулся к Никитке.
— Вот, брат, какие дела, — сказал он, подмигнув. Горячо задышал на ухо: — Сказывают, Михалка войско собирает. Клятвы Ростиславичам он не дал. Пойдет ко Владимиру — ремесленники его поддержат. Есть тут один — Володарем зовут… Мужик крепкий и справедливый. Знает, что нашему брату нужно. Если Михалка двинет ко Владимиру, бояр перевяжем и ворота настежь. Михалка — Андреев брат. Нам он не враг. Камнесечцев обижать не станет.
Никиту потом прошибло от мятежных Левонтьевых речей. Понял — доверяют. И от догадки этой стало ему радостно. К князьям, вечно окруженным надутыми боярами, душа у него не лежала. Да и какое дело Никитке, простому камнесечцу, до Андреевых братьев?! Однако руки его давно уже истосковались по ремеслу, по настоящей работе. Пора оседать, надоело рыскать, как волку, по лесам и долам, спасаясь от погони!..
Левонтий пообещал свести его с Володарем.
— Ты — молод. Тебе и меч плеча не оттянет.
Когда вернулись девушки, Никитка и Левонтий мирно допивали квас.
В Успенском соборе отслужили заутреню. Протопоп соборного клироса Микулица, желтоглазый, с клочьями седины в густой бороде, окруженный клирошанами, тиунами и темными да юркими, как скворцы, служками, продирался через плотную толпу на площади. Служки, громко покрикивая, теснили с дороги мужиков.
Те ворчали:
— Почто пихаете?
— Аль не видите — сам протопоп, — задиристо отвечали служки.
Микулица переоделся после службы в обычную ферязь с широким откладным воротником и плотно застегнутыми на кистях рукавами, переобулся в коричневые сафьяновые сапоги; одна только скуфья на голове выдавала в нем священника. Старушки, закатывая глаза, падали ему в ноги:
— Благослови, батюшко!
Микулица крестил толпу. Был он невысокого роста, широкоскул и бледнолиц; сомкнутый рот и тяжелые мешки под желтыми навыкате глазами придавали ему суровое выражение. Еще не успели во Владимире забыть, как после смерти Андрея Боголюбского прошел он в ризах по городу с чудотворной иконою, — выход Микулицы поутишил грабежи. Восставал он и сейчас против ростовских бояр, требовал вернуть от Глеба Рязанского икону святой Владимирской божьей матери. Князь Ярополк серчал на протопопа, бояре советовали изгнать его из собора, однако Микулицу поддерживал митрополит Константин. Ярополк был молод, к боярам прислушивался, но оглядывался и на Киев.
Толпа тянулась к Микулице. Народ на площади кричал:
— Заступись, батюшко!
— Изгони иродов!
— Верни святыню!
Вдруг шедшие впереди протопопа клирошане растерянно остановились. Посреди площади в кругу стояла телега, на телеге мужик в коротком скоморошьем кафтане бойко выкрикивал:
— Ай да хват, — переговаривались меж собой мужики, — Ай да скоморох!..
Рядом, на той же телеге, топтался горбун в лисьей шкуре. Голова лисы была откинута с лица Маркела на спину и болталась там, оскалив зубастую пасть. Маркел подпрыгивал и кувыркался.
— Дорогу, дорогу протопопу! — вопили служки, расталкивая людей.
Микулица поморщился: прямо из божьей церкви — и на позорище. Слаба, слаба еще вера. Жив Ярило, стучит в мужичье сердце горячей языческой кровью.
Радко рассказывал байки. Черные одеяния клирошан и церковных служек затерялись в толпе среди пестрых рубах и кафтанов. Благословляя направо и налево неохотно расступающихся перед ним людей, протопоп прошествовал в церковь Рождества на валу.
Радко тем временем установил возле телеги высокий шест. Гибкий, как девочка, Карпуша легко скользнул по шесту на самую вершину и стал изгибаться там под негромкое дуденье сопелки. В сопелку дул горбун, а Радко, напрягая шею, держал обеими руками шест и выкрикивал прибаутки, от которых то вздыхала, то громко охала толпа.
Потом Маркел, наряженный лисой, вывел на середину раздавшегося круга медведя. Медведь был ручной, покорный. Он неуклюже топтался, рычал и поводил лапами в стороны, совсем как человек. На мохнатой спине его топорщился алый кафтан, а из-под шапки торчали острые уши. Глядя на него, люди давились от смеха: ни дать ни взять — сам князь Ярополк Ростиславич.
Беременные бабы из толпы протягивали медведю хлеб, примечали: ежели возьмет хлеб с рыком, то родится девочка, ежели молча — мальчик.
— А теперь, Мишенька, покажи, как боярин о мужиках своих печется, — продолжал Радко.
Медведь встал на задние лапы и двинулся на Маркела, выряженного в лисью шкуру. Горбун замахал руками, снял и положил перед ним кафтан. Зверь понюхал кафтан, недовольно покачал головой и снова подступил к Маркелу. Маркел пятился от него, бросая с себя на землю то одну, то другую вещь. Наконец, совсем отчаявшись, сбросил и шкуру.
«Огненное порубежье» — вторая книга автора на историческую тему. В ней действуют многие из тех героев, с которыми читатель познакомился в «Богатырском поле». В романе представлена Древняя Русь конца XII века (1182–1194 гг.) — падение Киева и возвышение Владимира. В центре романа две исторические фигуры: владимирский князь Всеволод и киевский — Святослав.
Это заключительная часть тетралогии Э. Зорина о владимирском князе Всеволоде Большое Гнездо, о Руси начала XIII века. В ней рассказывается о последних годах жизни и правления Всеволода и вновь вспыхнувшей жестокой княжеской междоусобице после его смерти, — междоусобице, которая ослабила Русь накануне татаро-монгольского нашествия.
«Большое Гнездо» — третья книга из задуманной автором тетралогии о владимирском князе Всеволоде Большое Гнездо, о Руси конца XII века и насущной потребности того времени в объединении обособленных княжеств, в прекращении междоусобиц накануне татаро-монгольского нашествия.В первых двух книгах («Богатырское поле» и «Огненное порубежье») повествуется о том, как Всеволод, проводивший объединительную политику, подчинил себе Ростов Великий и Киев, в третьей книге рассказывается, как он сумел покорить Великий Новгород — победил боярскую вольницу.
Россия, 1876 год. К императору Александру II доходят вести о турецких зверствах на Балканах. При дворе и в армии господствуют славянофильские настроения. И даже революционеры, за которыми неустанно охотятся жандармы, во многом согласны с властями предержащими — братьям-славянам надо помочь. Все уверены, что Россия должна начать войну с Турцией. Лишь престарелый князь Горчаков, отвечающий за внешнюю политику, настаивает на осторожности, ведь эта война может поссорить Россию с западными державами. Однако столкновение с Турцией неизбежно, в конечном итоге «славянский вопрос» будет решаться не в кабинетах, а на полях сражений, и решать его будут такие люди, как военный министр Милютин и генерал Столетов… «Клич» — последний завершенный роман известного писателя-историка Эдуарда Зорина (1931–1989)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.