Богатырская дружина Мономаха. Русь в огне! - [19]

Алеша Попович, напротив, спокойно сидел на своем кауром коне где-то позади, не выпуская из рук лука.

– Что, Попович, страшно? – ехидно спросил его какой-то дружинник. – Не боись – бой как вода холодная: чем быстрее в нее нырнешь, тем легче.

Сказав это, он бросился в бой. Алеша же только усмехался. Он верил, что ему, именно ему предстоит совершить главный подвиг в этой битве.

Уже много половцев было убито, но русские тоже несли потери. Были убиты Ратибор, его сын Ольбер и даже отрок Бяндюк, которого Мономах посылал к Итларю. Погиб и Славята, дружинник Святополка. Узнав об этом, Илья, не одобрявший убийство Итларя, решил малость передохнуть и подъехал к Мономаху, тоже в тот момент спешившемуся с коня поодаль от битвы.

Илья сообщил Мономаху печальные новости и добавил:

– Вот видишь, княже, карает Господь убийц посла. А ведь это ты велел им убивать, и ты разжег эту войну.

Илья умел воевать и был жесток в бою, но его крестьянской натуре больше был люб мир.

Мономах ничего не ответил на дерзкие слова Ильи. Он даже назначил его после боя старшим дружинником вместо погибшего Ратибора, но уже тогда между ними наметился раздор, вылившийся потом в крупную ссору.

Между тем половцы, отброшенные было назад, перешли в контрнаступление. Алеша, не сходя с места, сразу оживился. Отступавшие воины спотыкались о его коня и честили Поповича последними словами, он же терпеливо ждал, когда Тугор-хан подъедет ближе. Он не забыл, как, гостя у Мономаха, хмельной Тугор-хан назвал его, Алешу, смердом.

И вот тот показался – еще далеко, но достаточно близко для выстрела. Алеша пустил стрелу и пронзил сердце половецкого хана. Это был гораздо более красивый и меткий выстрел, чем сделанный покойным Ольбером, не говоря уж о значении этого выстрела.

Вот почему в русской былине сказано, что именно Алеша Попович убил Тугарина.

Добрыня, увидев, что произошло, подскакал к мертвому Тугор-хану и одним ударом снес ему голову. Как от надоедливых мух, обороняясь от половцев, пытавшихся защитить тело своего вождя, он привязал его туловище к крупу коня, а голову передал другу Алеше, который воздел ее высоко над собственной головой.

Узнав о гибели хана, половцы обратились в бегство. Неустрашимый Боняк попытался остановить их, однако не сумел.

Русские, поймав кураж, преследовали бежавших врагов. Было убито еще много знатных половцев, в том числе сын Тугор-хана. Но Боняк остался жив.

– Вот она, достойная месть за Стугну и Желань! – воскликнул Мономах, обнимая Мстислава, также славно потрудившегося в этом бою. – И за брата моего Ростислава. Не зря были убиты послы. Прежний мир, – он выразительно посмотрел в сторону Святополка, – был миром трусов, а сегодня мы победили, как герои!

– Но есть еще один человек, – прошептал он на ухо Мстиславу, – которому тоже следует отмстить. И рано или поздно я отмщу ему.

Речь, понятно, шла о его нынешнем союзнике, великом князе Святополке.

Мономах щедро одарил своих воинов, но самый дорогой подарок – золотой кубок – получил убийца Тугор-хана, Алеша Попович.

Насчет останков половецкого хана между Святополком и Мономахом разгорелся спор. Мономах, справедливо считавший себя главным победителем, предлагал бросить тело поганого на растерзание зверям и птицам. Однако Святополк не мог так поступить с останками своего тестя и зятя. Он довез его тело почти до самого Киева и торжественно похоронил на распутье, между дорогой, ведущей на Берестово, и дорогой, ведущей к местному монастырю.

В великом смятении Святополк вошел в горницу Марджаны. Та сидела и вышивала.

– Как закончилась битва? – спросила она, поднимая глаза от вышивки.

– С Божьей помощью мы победили, – ответил Святополк.

Марджана явно была раздосадована: судя по его лицу, она ожидала совсем другого ответа. Притом ее земляки до сих пор всегда побеждали.

Раздосадован был и Святополк: так, значит, Марджана желала победы половцам. Впрочем, это можно было понять и простить.

– Что случилось с моим отцом? – произнесла Марджана.

– Твой отец убит. Но я не дал бросить его тело на поругание тварям, – продолжал Святополк, – как то предлагал Владимир Мономах. Я похоронил его под Берестовым, и ты сможешь поехать на его могилу.

– А мой брат? – спросила Марджана с поразительным спокойствием и как-то отрешенно.

– Он тоже погиб. Но его тело увезли половцы.

– По крайней мере он будет похоронен в степи, – сказала Марджана все так же отрешенно.

– Пойми, Марджана, – пробормотал Святополк, садясь рядом с ней на ложе, – что я мог сделать? Твой отец сам пошел на нас с войной.

– Он пошел с войной на Переяславль, – процедила Марджана, – где по приказу Мономаха подло убили его послов. Зачем тебе было помогать негодяю, который спит и видит, как лишить тебя киевского престола?

– Да, Мономах – негодяй, я согласен, – кивнул Святополк. – Это он разрушил мир, которого я добился. И о замыслах его коварных я знаю. Но я вынужден был вступить с ним в союз. Твой отец обозлился против всей Русской земли. Он не внял моим письмам, в которых я пытался убедить его, что в убийстве его послов я неповинен, что мой дружинник (упокой Господи душу Славяты) был втянут в это дело обманом. Он убивал моих гонцов. Это он толкнул меня на союз с Мономахом.