Богатыри русского политического сыска - [41]

"Такое хождение агентов, - констатировал А.А.Красильников в своем докладе в Департамент полиции от 11/24 июня 1910 года, - не могло не быть незаметным даже для публики, посещающей консульство, и весьма понятно, что оно возбуждало неудовольствие посольства, положение которого в данном случае нельзя не признать действительно деликатным. Вместе с тем, свободно являясь ежедневно в посольство, адресуя туда свои доклады, у агентов не только складывалось понятие, но и имелись все доказательства, что они служат непосредственно посольству и чуть ли не входят в состав оного ...

Признавая такой порядок, безусловно, вредным, а нежелательную для императорского посольства видимость существования в его здании заграничной агентуры совершенно для существа дела не нужной, я не только не допускаю более филеров с докладами в здание посольства, но и строго запрещаю им туда являться, а всю свою корреспонденцию агенты направляют теперь не на официальный адрес агентуры, а конспиративный. Точно также и вся секретная корреспонденция теперь получается по особым конспиративным адресам вне посольства. Заведующий наблюдением ежедневно знакомится и докладывает мне содержание донесений наблюдательных агентов, а затем при личных свиданиях с ними в условленных местах, вне помещения агентуры, получает от них лично дополнительные сведения, дает им все нужные инструкции и передает им мои приказания.

Руководствуясь вышеизложенными соображениями я задаюсь целью все дело мало-по-малу обставить таким образом, чтобы впоследствии филеры совершенно не могли считать себя на службе у императорского посольства или русского правительства, а только на службе у частного лица, занимающегося розыском, или так сказать, частной полицией, каковых предприятий в Париже имеется не мало и как на пример можно указать на частную полицию бывшего начальника французской тайной полиции Горона, а также, что сама полицейская префектура поручает иногда одному известному мне частному розыскному бюро, пользующемуся ее доверием, те расследования и наблюдения которыми префектуре почему-либо заняться неудобно.

В данном случае таким, якобы, предпринимателем должен явиться заведующий личным составом наружного наблюдения, который будет ведать филерами от своего имени в качестве частного лица, что нисколько, конечно, не изменит хода самой службы наблюдения, ибо оно по существу своему будет попрежнему руководиться и направляться заведывающим заграничной агентурой, но только в качестве постороннего лица, пользующегося услугами розыскного бюро, хозяином-предпринимателем которой будет являться заведующий наружным наблюдением.

Само собою разумеется, что филеры по роду поручаемого им наблюдения будут понимать и знать для кого именно они работают, но даже зная, что они работают для русского правительства, они, однако, не будут иметь ни права считать, ни основания и возможности доказывать, что они состоят у русского правительства или его посольства непосредственно на службе.

Даже при нападениях в парламенте на русскую политическую полицию не отрицалось право русского правительства осведомляться о происходящем среди русских эмигрантов и революционеров, и главная атака велась только против существования во Франции собственной у русского правительства политической полиции, - при предполагаемой же мною постановке дела подобное обвинение сделается беспочвенным, а следовательно и исчезнет основание для каких-либо по этому предмету со стороны агентов угроз и вымогательств.

Намечаемая реорганизация наружного наблюдения, конечно, может быть осуществлена лишь постепенно, по мере обновления личного состава, в пополнении какового уже ощущается надобность, но в виду необходимости подыскать людей, вполне отвечающих действительным требованиям службы заслуживающих достаточного доверия, я до сих пор еще не имел возможности пополнить число наблюдательных агентов и мною принимаются все меры к тому, чтобы для этой цели найти людей опытных и на которых можно было бы в достаточной мере положиться" [301].

Создавалась, таким образом, видимость того, что русское посольство в Париже как учреждение дипломатическое, никакого отношения к политическому сыску не имеет и никаких агентов царской "охранки" у себя не держит. Но это была только видимость. Выведя наружное наблюдение (38 филеров) во главе с его заведующим Биттар-Моненом с территории посольства, никто, в то же время, не позаботился о том, чтобы легализовать их положение в качестве лиц, работающих по найму у своего "шефа" и они по-прежнему продолжали считать себя на службе у русской "охранки", а некоторые из них, чувствуя себя в демократической Франции в полной безопасности, не прочь были даже поторговать ее секретами.

Показателен в этом отношении случай с бывшим агентом Заграничной агентуры Леоне. Уволенный за недобросовестность из Агентуры, он заявился после этого со своими разоблачениями к В.Л.Бурцеву, принявшему его с распростертыми объятиями. Инцидент с Леоне и связанные с этим очередные разоблачения В.Л.Бурцева не на шутку взволновали А.А.Красильникова.

"Этот итальянец, - негодовал он, - ни разу не ступавший на французскую территорию, никогда меня не видевший и не получавший от меня ни слова, заявляет всюду и везде, что он состоит на службе у русского посольства в Париже и что я был его начальником, и это несмотря на то, что взятая с него при выдаче ему 750 франков вознаграждения подписка, собственноручно написанная им на французском и итальянском языках, гласит, что он состоит на службе в справочном бюро Биттар-Монена, от которого и получил полное удовлетворение".