Богатая белая стерва - [5]

— Что ж, маэстро, — сказал он. — Никто не подслушивает. Можно говорить открыто. Помнишь, несколько месяцев назад мы с тобой посетили один бар?

Живая Легенда наклонил голову. Хелен смотрела в сторону. Улыбки прекратились.

— В течении нашего тогдашнего разговора, — продолжал Франк, — я, вроде бы, упоминал некоторые… э… вещи. Не говорил о них, а просто упоминал… э… так сказать. Ты знаешь, я всегда делюсь… э… чувствами и помыслами с людьми, которых уважаю. Я, вроде бы, совершенно точно упомянул одного нью-йоркского предпринимателя, чьи дела… поползновения… в Сейнт-Луисе… мне не очень нравились. Теперь, стало быть, так. Этот предприниматель и я — мы были большими друзьями. Не приятелями, а именно друзьями. Друганами. И ты тоже, друг мой… э… был другом предпринимателя. Не так ли.

С бесконечной грустью в глазах Живая Легенда кивнул, приопустил веки и выставил вперед нижнюю губу. Хелен перевела дыхание и кашлянула. Она явно нервничала.

— Теперь же так получилось, что друга нашего больше нет, — торжественно продолжал Франк. — Это очень грустно. Доктор говорит, что у него был удар. Все остальные уверяют, что он покончил жизнь самоубийством. Во всяком случае, все делают вид, — он поднял указательный палец и многозначительно наклонил его в сторону Живой Легенды, — что это так и было. Понятно, что это означает. Те, кто хорошо знали Старика Уолша никогда в такое не поверят. Старикан обожал жизнь. Такого жизнерадостного человека на земле не было никогда! Тем не менее, — добавил он, любуясь большим перстнем на мизинце, — видишь ли, друг мой, не обо всяком убийстве следует сообщать в газетах.

Хелен сильно побледнела, посмотрело отчаянно на Франка и умоляюще на Живую Легенду. Ей хотелось сейчас быть очень далеко от этого места — на Аляске, в Китае. На Марсе. Ей совершенно не хотелось принимать участие в этом разговоре. А Живая Легенда сохранял бесстрастное выражение лица. Он просто ждал, когда Франк закончит.

— Вне зависимости от того, кто во что верит… или же… во что их заставляют верить… — сказал Франк, — я говорю вам, как друг, ребята… — он выдержал паузу для пущего эффекта, — ни мои люди, ни я лично никакого отношения к этой истории не имеем. Вообще. Ноль отношения. У нас не было никаких причин. Совсем. Старикан был, конечно же, не подарок, и разногласия у нас с ним были, и еще какие… Но убирать старого питона… Нет. Никогда. Я хотел вам об этом сказать до того, как вы станете делать разные выводы и умозаключения.

Живая Легенда на некоторое время углубился в свои мысли.

— Я никогда в тебе не сомневался, Франк, — сказал он наконец. — Я знал, что это не ты. Видишь ли… я знаю, кто это сделал на самом деле.

Глаза Хелен широко открылись. Франк поднял черные кустистые брови.

— О да, — Живая Легенда произвел серию медленных задумчивых кивков. — Это очень грустная история. Очень, очень грустная. История о непонимании. Недопонимании. Невозможности людей друг друга понять. Что плохо в нынешнем мире — никто ни с кем толком не общается. Никто никого не слушает. Мы тонем в этом океане непонимания. Я предупреждал беднягу Уолша. Дважды предупреждал. Предупреждал дважды. Он не воспринял предупреждения всерьез. Это самое грустное и есть, во всей этой истории.

Заинтригованный, Франк пододвинулся ближе вместе с креслом. Безвольная улыбка играла на губах Хелен.

— Это японцы, — грустно сказал Живая Легенда, уставясь в пространство. — У них были какие-то дела. Они хотели составить с ним соглашение и сбить цену. Он не поддавался на уговоры. Он их ненавидел. Его дядя служил когда-то в Тихом Океане, во время Второй Мировой. Все это просто ужасно. Я пытался ему объяснить, что японцы прошлого и сегодняшние — они, типа, совершенно разные. Разные виды японцев. Я сказал ему, что старые традиции так же прочно забыты в Японии, как и у нас. Он мне не поверил. Он их очень сильно ненавидел. Он отказался от их предложения. И ему отомстили. Такая грустная история — ты себе не представляешь…

Он приложил ладонь ко лбу. Хелен поднялась на ноги, затем присела на корточки у дивана и положила руку на жирное колено Живой Легенды.

— Какие сволочи, — прошептала она.

Короткий всхлип вырвался из горла Живой Легенды. Даже Франка это тронуло.

— Друг мой, — сказал он. — Не отчаивайся. Рано или поздно мы им за все заплатим.

Они тихо выпили, после чего Франк объявил, что должен идти.

— Пока, ребята, — сказал он.

Когда они остались вдвоем,

— Извини, — сказала Хелен. — Мне просто… нужно было тебя видеть. Я пришла, а он на меня просто навалился тут…

— Ничего страшного, — заверил ее Живая Легенда. — Франк — хороший человек. У него есть странности, но они, в основном, никому не вредят.

— Мне нужно сказать тебе что-то важное… Я надеюсь, что никто не… э… подслушивает.

Живая Легенда не подозревал, что номер прослушивается. Хелен тем более не подозревала.

— Конечно нет, — сказал он. — Люди перестали подслушивать мои разговоры очень давно. Им неинтересно. Я просто глупый старик нынче. Говори, не бойся.

— Вот, понимаешь ли… даже не знаю, с чего начать… Муж моей дочери и я… Мы никогда открыто не ссорились, конечно же. И все таки разногласия у нас были, и у меня были причины его ненавидеть… Чего я боюсь — что полиция может… или… как называется это жуткое агентство?…