Бог войны - [31]

– Все в порядке, отче, теперь вы в безопасности. Король Эдуард берет духовенство под свою защиту, – с запинкой проговорил он по-французски. Наклонившись, откинул капюшон с изможденного лица священника лет двадцати. На миг Блэкстоуна охватила неуверенность: глаза того зияли, как темные омуты в черепе. Пряди длинных волос, слипшиеся от крови и уличной сырости, прильнули к щекам, как следы кошачьих когтей. Насмешливо хмыкнув, спасенный оперся спиной о стену, сжав руками наперсный крест духовного лица.

– Ты англичанин, но изъясняешься по-французски, – проговорил он, утирая рот от крови. Потом потянул кровь носом и харкнул. – Я и вообразить не мог, что буду обязан жизнью ублюдку-англичанину.

Духовное звание отнюдь не обязательно наделяет человека добротой или признательностью. Сан можно купить или получить в дар. Слова этого человека разили плохо скрытой ненавистью, хотя ему только что спасли жизнь. Блэкстоун уперся ему в грудь подошвой, пригвоздив к месту.

– Что в мешке, поп?

– Пиршество, – отозвался тот. – Benedic nos Domine et haec tua dona[12].

И кичливо ухмыльнулся в уверенности, что простой лучник не поймет, но Блэкстоун уже слышал это благословение, и вспорол затянутую котомку, высыпав содержимое. В полумраке на мостовую выпали кольца и безделушки, склеенные черной запекшейся кровью. Некоторые кольца впились в кожу распухших пальцев, отрубленных у жертв. В тот миг, когда Томас еще не до конца постиг, что упало к его ногам, священник, извернувшись, лягнулся и вырвался на свободу. Взмахнув ножом, Блэкстоун попал по выставленной ладони и отрубил мизинец, повисший на лоскуте кожи. Томас ударил бы снова, но проворный священник отскочил, как солдат, уклоняющийся от удара меча. И рванул прочь, не проронив ни слова, ни проклятия. Бросившись вдогонку, Блэкстоун врезался в стену здания, оттолкнулся с перекатом и устремился за мародером. Перепрыгивая лежащие тела, выдернул еще стрелу, не отрывая взгляда от ускользающего силуэта, во весь дух несущегося сквозь клубящийся мрак. Добравшись до тяжелых, обитых гвоздями дверей церкви, силуэт в клобуке обернулся, чтобы бросить взгляд на преследователя. До убежища остался только шаг. Стрела Блэкстоуна должна была пригвоздить его к этому святому месту, но тот словно был наделен шестым чувством, отступив в сторону в тот самый миг, когда снаряд с глухим ударом впился в дверь, где он стоял мгновение назад. Потом дверь захлопнулась и засов задвинулся. Томас навалился плечом, но крепкая древесина не подалась. Должны быть и другие двери в другие коридоры. Мародер скрылся. Надругательство над мертвыми не в диковинку, но вырядиться священником – идея хитроумная. Однако же у него крест духовенства на груди, и он говорит на латыни, каковому языку обучают только знать и духовенство. Блэкстоун заключил, что, пожалуй, нет никакой разницы, кто ты таков, когда речь заходит о смертоубийстве.

Усталость глодала его; до грабителя трупов ему не было дела, но едва он повернулся обратно к улице, вдруг разлетелось окно под крики женщины и глумливый гогот мужчин. Просто очередное нападение в переулке, вот только один звук донесся громче других, заставив Томаса ринуться в направлении переполоха бегом. Угасающий свет пожаров добивал до конца переулка, сходя на нет у тьмы в десятке шагов от дома, где пляшущий свет факела отбрасывал на улицу гротескные тени. Вынув нож из ножен, Блэкстоун осторожно переступил порог. В мерцающем свете трое пьяных полуголых мужиков, призрачно белея бледными торсами, с измаранными засохшей кровью и сажей лицами и руками, прижимали к столу обнаженную женщину. Один из мужчин с бессвязным лепетом привалился к стене, выливая красное вино из кувшина не столько в рот, сколько на лицо; второй держал руки женщины у нее за головой, пока третий пускал слюни ей на грудь, политую вином, а потом размазывал их по лицу и языку, неустанно двигая голой задницей взад-вперед. Человеком с кувшином вина был Педло, руки женщины держал Скиннер, а насильником выступал Ричард, кряхтя и мыча, как зверь во время гона. Этот-то звук Блэкстоун и услышал.

Стремительно выступив из тьмы, Блэкстоун дернул брата за плечо. Пойманный врасплох Ричард развернулся, и его вытянутая рука врезалась в Томаса с такой силой, что нож вылетел и заскакал прочь. Ошарашенные внезапным нападением Скиннер и Педло оцепенели, но брат уже набросился на пришельца, стиснув в темноте лицо Блэкстоуна, нашаривая его горло. Томас едва видел остекленевшие пьяные глаза Ричарда, а кричать было бессмысленно. Подобравшись, Блэкстоун задрыгал ногами под бременем брата, пока остальные держали женщину, пьяно вглядываясь во мрак в попытке узнать противника.

Томас вывернулся из хватки брата, и в этот миг взгляд Ричарда сфокусировался и он узнал, кого едва не убил. Сграбастав его за грудки, Томас дернул головой книзу, врезав брату по носу. Узнавание и внезапная боль заставили Ричарда опрокинуться на спину. Он растянулся, уставившись на ладонь, залитую кровью из разбитого носа. Блэкстоун уже поднялся на ноги, и тут Скиннер, зарычав, отшвырнул женщину в сторону и двинулся на него в позиции ножевого бойца, низко держа нож, а потом полоснул снизу вверх, чтобы выпустить кишки. Томас схватил его за запястье, пустив в ход всю свою силу камнетеса, затмевающую даже мощь ветерана-лучника. И все держал его, заставив опуститься на колени, а потом начал нашаривать свободной рукой оружие, чтобы хоть чем-нибудь остановить извивающегося противника. Хмель умножил силы Скиннера, позволив вывернуться и полоснуть Блэкстоуна по груди. Стеганая куртка лопнула, как бурдюк, и только кожаная нижняя сорочка не дала лезвию добраться до его тела.