Бог сумерек - [3]

– Сейчас, – буркнул Кореньков и сунулся в стоявшую рядом тумбочку, где у сигнализаторщиков хранились все их прибамбасы. Опустившись на корточки, Палыч торопливо повозился там, звякая чем-то металлическим, потом распрямился, зажав что-то в правом кулаке.

– Сейчас, – повторил он. – Сейчас я, погоди-ка...

И стремительно выбежал из дежурки и пустился опрометью вверх по лестнице, так что Игорь и глазом моргнуть не успел.

– Э, Палыч! – воскликнул он, ошеломленный. – Ты куда?!

Но тот уже скрылся в потемках второго этажа. Игорь вторично за этот вечер пожал плечами. Посмотрел на часы: пора было выходить на связь. И в тот же миг рация сама затрещала.

– Двенадцатый на связи, – сказал Игорь.

– Артемьев! – сердито крикнуло в телефоне. – Ты что же это, ёп... Где тебя черти носят?

– Вот только взялся за рацию, и вы звоните, – объяснил Игорь.

– Только взялся... – передразнил голос. – Значит, пораньше берись!

– Буду пораньше браться, – сказал Игорь бесстрастно.

Тому, кто знал Артемьева, этот чересчур ровный тон показался бы подозрительным. Но дежурный центра связи не знал его вовсе – в “Гекате” рядовых бойцов было больше тысячи, а Игорь к тому же недавно работал.

– Ладно, – произнесла рация. – Как там у тебя?

Что подтолкнуло Игоря не сказать о сигнализации – он и сам не понял.

– Нормально, – так же ровно ответил он, – провожаю персонал, двери закрываю.

– Ага, – сказал голос, и тут же где-то рядом с ним загомонили невнятно другие голоса, и первый с досадой отмахнулся от них: – Да подождите вы!.. Это я не тебе, – буркнул он Игорю. – А тебе... Чего?.. Это опять не тебе... А, ладно! Все, давай, Артемьев, через полчаса чтобы был на связи, как огурец. Понял? Давай!

И отключился.

Игорь какое-то время держал рацию, как букет цветов, на уровне плеча. Затем, точно опомнившись, сунул ее на место.

Где Палыч, чтоб ему треснуть?

Игорь прислушался, не было ли шума. Но нет, тихо, словно совсем пусто в библиотеке, ни одной души. Игорь поразмыслил – не отправиться ли на поиски?.. Вернулся к комнате дежурного. Вновь постоял, вслушиваясь. На этот раз, показалось, он различил какие-то шорохи, но был не уверен. Игорь стал подниматься по лестнице, однако, не пройдя и пяти ступеней, отчетливо расслышал торопливые шаги: Палыч возвращался.

Он показался на верху лестницы – деловой и озабоченный.

– Порядок! – крикнул еще издали, на бегу.

– Все! – добавил, уже сбежав.

– Что – все?

– Ну, все, выяснил. – Палыч прошмыгнул мимо Игоря в дежурку. – Устранил, – донеслось оттуда.

– А в чем там было дело? – Игорь проследовал туда же.

Палыч бойко пощелкал тумблерами.

– Да говорю же – предохранитель вышибло... Все, заменил, порядок.

– Где – предохранитель?

– Где?.. Да на третьем этаже. У зала периодики, – сообщил Кореньков и вытер зачем-то руки о штаны. – Паршивенький там стоял. Ну, вот и сгорел, так сказать, на работе... Ну ладно, чего тут долго болтать. – И он еще чем-то щелкнул. – Фу-ты, – выдохнул с явным облегчением, – слава те, Господи! Порядок, можешь принимать. Игорь достал из ящика стола специальную тетрадь.

– Расписывайся.

– Ага, сейчас... Где расписаться? – Палыч склонился над столом, зашарил по карманам в поисках ручки.

– Вот тут. – Игорь показал пальцем.

– А-а... гм. – Палыч нашел ручку, решительно сдернул с нее колпачок и нахлобучил на ее верхний конец. – Вот тут?

– Да.

– Угу... – промычал Палыч и неожиданно распрямился. – Слушай-ка, Игорь, ты вот что... Ты об этом, о предохранителе... Давай-ка – ничего не было, а? Я сюда записывать не стану – и шито-крыто. Нас за это дело вздрючить могут – мол, вовремя осмотры не проводите, профилактику, всякое там такое... А так – все в норме, пожалуйста, можешь сам убедиться.

– Какой разговор. Палыч! – Игорь широко улыбнулся. – Конечно, не пиши. Мне ведь эта лишняя хреновина тоже ни к чему.

– Ну так!.. – Палыч просиял. Он тут же плюхнулся на табурет, нацарапал в тетрадке соответствующую запись и поставил закорючку.

– Вот так, – сказал он удовлетворенно и вдруг спохватился: – Да! А со своими ты на связь не выходил?

– Через пять минут.

– А! Ну, так ты им того... ага?

– Ага. – Игорь рассмеялся. И Палыч рассмеялся, но как-то принужденно. Вскочил с табурета, не глядя сунул ручку в нагрудный карман: – Ладно, побежал я.

– Давай. Пойдем, я дверь закрою.

– Пошли... Так что ты своим – тсс, молчок. Ничего страшного! Заменил я этот предохранитель дурацкий, все нормально. Если вдруг что – звони, телефон знаешь... Да не должно ничего быть! Не переживай.

– Даже и не думаю, Палыч. Вообще это не по моей части – переживать.

– Ага-ага, ну-ну... Ладно, Игорек, все, пока! Бывай.

Они пожали друг другу руки, и Палыч живо ссыпался с крыльца и чесанул направо.

Игорь с любопытством поглядел ему вслед: тот почти бежал, не оборачиваясь, а пробежав таким образом метров сто, неожиданно вильнул в сторону, в тот самый двор, который видел Игорь из окна четвертого этажа. Только качнулась верхушка сиреневого куста – видимо, Палыч второпях задел его на ходу.

Игорь постоял на крыльце, не спеша возвращаться в здание.

Вдохнул поглубже. Городской воздух отдавал привычной пыльно-бензиновой смесью, но было в нем и что-то тонкое, неясное – словно зовущее куда-то далеко. Был час, который для июня можно назвать предвечерним: на западе небо бледнее бледного, а на востоке уже налито густой синевой. Уличные бистро стремительно заполнялись людьми, и свободных мест оставалось все меньше. Продавцы пива и шашлыков метались как угорелые, с такими лицами, точно им приходилось сию минуту решать задачи, от которых зависит судьба человечества...