Бог Мелочей - [107]
Тонкая белая ткань охватывала его бедра и полоской проходила меж темных ног. Он поднял руку к волосам, чтобы стряхнуть с них воду. В темноте она видела его улыбку. Белозубую внезапную улыбку, которую он взял с собой из детства в зрелость. Весь его багаж.
Они посмотрели друг на друга. Они не думали больше. Время думать уже прошло. Впереди ждали разбитые улыбки. Но это потом.
Потт Томм.
Он стоял перед ней, с него капала река. Она смотрела на него, не вставая с каменной ступени. Ее лицо было бледным в свете луны. Внезапно на него напал страх. Сердце застучало. Все это – ужасная ошибка. Он превратно ее понял. Воображение играет с ним злую шутку. Здесь ловушка. В кустах затаились люди. Наблюдают. Она – усладительная наживка. Как иначе? Его же видели во время демонстрации. Он попытался придать голосу естественность. Непринужденность. Но прозвучало хрипло, судорожно.
– Аммукутти… что это?
Она сошла вниз и прильнула к нему во всю длину тела. Он стоял, как стоял. Он не трогал ее руками. Он весь дрожал. Частью от холода. Частью от ужаса. Частью от мучительного желания. Вопреки страху его тело готово было взять наживку. Оно жаждало. Не признавало никаких доводов. Его влага увлажнила ее. Она обняла его.
Он пытался рассуждать здраво: Что может случиться, самое худшее?
Я могу потерять все. Работу. Семью. Средства к жизни. Все.
Ей слышно было, как жестоко бьется его сердце.
Она не разжимала объятий, пока его сердце не унялось. Мало-мальски.
Она расстегнула на себе рубашку. Они стояли вплотную. Соприкасаясь кожей. Ее коричневый цвет приник к его черному. Ее мягкость – к его твердости. Ее орехового цвета груди (под которыми не держались зубные щетки) – к его гладкому эбеновому торсу. От него пахло рекой. Вот он, этот особый параванский запах, внушавший такое отвращение Крошке-кочамме. Амму высунула язык и попробовала реку на вкус. Из его горловой впадины. С мочки его уха. Она притянула к себе его голову и поцеловала его в губы. Мглистым поцелуем. Поцелуем, требовавшим ответного. Он дал его ей. Сначала робко. Потом страстно. Медленно поднял руки, заводя их ей за спину. Стал гладить ее сзади. Очень нежно. Она чувствовала, какие у него ладони. Мозолистые. Наждачные. Он вел руки очень бережно, боясь грубо коснуться ее кожи. Она чувствовала, как мягка она ему на ощупь. Она чувствовала себя сквозь него. Свою кожу. Тело ее существовало только там, где он ее касался. Все прочее в ней было дымом. Она ощущала его дрожь. Положив руки ей на ягодицы (под которыми могли бы удержаться целые пучки зубных щеток), он прижал ее бедра к своим, чтобы дать ей почувствовать, как он ее хочет.
Телесность затеяла этот танец. Ужас замедлил его темп. Задал ритм, в котором их тела отвечали друг другу. Словно они знали уже, что за каждую судорогу наслаждения заплатят судорогой боли. Словно знали уже, что чем дальше они зайдут сейчас, тем дальше их уволокут потом. Поэтому они не отпускали узду. Томили друг друга. Откладывали миг отдачи. И этим делали себе юлько хуже. Только повышали ставку. Только утяжеляли расплату. Ибо этим они разглаживали морщины неловкости и спешки на ткани непривычной любви и нагнетали себя до взрывной отметки.
Позади них, мерцая диким шелком, пульсировала во тьме река. Желтые бамбуки горевали.
Ночь смотрела на них, облокотясь на воду.
Теперь они лежали под мангустаном, где совсем недавно старое серое лодочное растение с лодочными цветами и лодочными плодами было с корнем выворочено Передвижной Республикой. Оса. Флаг. Удивленный зачес. Фонтанчик, стянутый «токийской любовью».
Подлодочного мирка уже как не бывало.
Белых термитов по пути на работу.
Белых божьих коровок по пути домой.
Белых жуков, зарывающихся в землю от света.
Белых кузнечиков со скрипочками белого дерева.
Белой печальной музыки.
Как не бывало.
Только пятно голой сухой земли в форме лодки, очищенное и готовое для любви. Как будто Эста и Рахель нарочно все подготовили. Как будто они этого желали. Близнецы-акушеры материнского сновидения.
Амму, нагая теперь, склонилась над Велюттой, прижав губы к его губам. Он надвинул ее волосы шатром на них обоих. Как делали ее дети, когда хотели отгородиться от внешнего мира. Она скользнула вниз, желая свести знакомство со всем его телом. С его шеей. С его сосками. С его шоколадным животом. Она выпила остаток реки из его пупка. Прижала к своим сомкнутым векам жар его возбуждения. Ощутила ртом его солоноватость. Он сел и притянул ее к себе обратно. Она почувствовала, что его живот стал под ней твердым, как доска. Почувствовала скольжение своей влаги по его коже. Он взял губами ее сосок и сделал из мозолистой ладони чашу для другой ее груди. Атлас, лелеемый наждаком.
В тот миг, когда она ввела его в себя, в его глазах пробежала неопытность, юношество, мелькнуло удивление из-за явленной ему тайны, и она улыбнулась ему сверху вниз, словно он был ее ребенком.
Когда он вошел в нее, телесность взяла верх, оттеснив страх на обочину. Цена бытия взлетела до невозможной высоты; хотя потом Крошка-кочамма сказала, что это Недорогая Плата.
Недорогая?
Две жизни. Два близнецовых детства.
Первый за двадцать лет роман Арундати Рой приглашает нас в далекое путешествие — из тесных кварталов Старого Дели и сияющего нового мегаполиса к снежным вершинам и долинам Кашмира и лесам Центральной Индии, в края, где война — это мир, а мир — это война. «Министерство наивысшего счастья» — это история мучительной любви и решительного протеста. Рассказ ведется то шепотом, то во весь голос, то сквозь слезы, а порой и со смехом. Герои его — сломленные миром люди, которые были спасены и излечены любовью и надеждой.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.