Бог Кальмар - [108]

Проф. Эйнштейн вынул из большой плетеной корзины пышную подушку и бросил ее лорду Карстерсу. Подойдя к одному из сидений, профессор расположил подушку над отверстием с шипом на дне и осторожно уселся. Издав слабый вой, сиденье автоматически подстроилось под особенности человеческой анатомии.

Взяв с полки на стене камертон, Мэри, крепко держась за поручни, прошла за керамическую решетку.

– Поехали, – пробормотал Эйнштейн, сильно нажимая на кнопку.

Из недр инопланетной боевой машины раздалось негромкое гудение, и сверкающая панель над пультом управления очистилась, став совершенно прозрачной. Теперь они могли видеть интерьер каретного сарая с поразительной ясностью.

– Потрясающе, – выдохнул английский лорд, наблюдая, как по краю обзорного экрана тянутся крошечные геометрические фигуры. – Никогда не видел боевой машины в таком превосходном состоянии.

– Да, и вспомните, как толпы разносили их на куски. То, что вы видите, есть результат нашего с Мэри долгого и тяжкого труда, – отозвался Эйнштейн, проводя ладонями по пульту управления с непринужденностью, выработанной долгой практикой. – Мы обнаружили ее во дворе музея, где она была спрятана от отрядов, проводивших зачистку. Она была очень сильно потрепана. Но нам удалось добыть части от нескольких других разбитых машин.

– Превосходная работа!

– Спасибо. Только бы эта проклятая штука теперь заработала, – пробормотал проф. Эйнштейн, возясь с каким-то большим прибором с круглой шкалой.

Пристроив подушку на сиденье, лорд занял место за пультом.

– А? Что вы сказали, сэр?

– Да ничего, юноша. Совершенно ничего.

Один участок пола с прерывистым шипением разделился на несколько разъехавшихся частей, и появилась Мэри. Ее длинные волосы были теперь упрятаны под матерчатую кепку с надписью «Восточный экспресс», и она надела парусиновый фартук механика, состоящий почти целиком из карманов с инструментами.

– Мы готовы к выходу, дядя, – доложила она, похромав к сиденью недалеко от решетки. – Аллотропического железного топлива у нас более чем достаточно.

Когда девушка уселась, часть изогнутой стены открылась диафрагмой, как зрачок глаза, обнажив полный набор инопланетных приборов управления и какие-то музыкально гудящие и мерцающие электрические схемы.

– Отлично, девочка! – засиял от восторга профессор. – Кстати, лорд Карстерс, вы случайно не умеете управлять рулевым механизмом?

– С основами управления я знаком, – признал Карстерс. – Наша семья патронирует Венерианский военный музей, и в свое время я немало посидел на имитаторе.

– Великолепно! Я помогал основать это учреждение, – сказал профессор, поворачивая ручку и передвигая по шкале бегунок. – Приятно узнать, что оно принесло пользу.

Сосредоточенно нахмурившись, Карстерс изучил взглядом дурацкие письмена на приборной доске, прежде чем положить ладони на кнопки и рычаги.

– Вот это и вот это, я полагаю, – уверенно сказал он, и мощная пульсация снизу отозвалась положительным образом.

– Уровни энергии? – спросил профессор.

– Девяносто девять процентов, – сообщила Мэри, сверяясь с датчиком и пристегиваясь к креслу ремнями безопасности вполне человеческого вида.

– Предварительную последовательность, пошел! – объявил лорд Карстерс, лихо опуская ходовой рычаг. Машина сразу же вся затряслась, и из коробки на стене посыпался дождь искр. Лорд быстро вернул рычаг в исходное положение.

– Эта проклятая штуковина закоротилась, – громко рявкнул, вскакивая с сиденья, проф. Эйнштейн. – Один момент.

Когда профессор направился к задней части машины, Мэри бросила ему сверкающий медный клин, увенчанный буравчиком. Поймав его одной рукой, проф. Эйнштейн исчез в машинном отделении, и оттуда донеслись звуки сильных ударов.

Рассматривая открытую электросхему в стене, Мэри передвинула какие-то шумные компоненты на новые места, словно перебросив костяшки на четырехмерных счетах. Мигающие огоньки при этом меняли цвет и оттенок.

– Налажено, дядя! – крикнула Мэри, не поворачивая головы.

– Ну, по крайней мере, на время, – заявил, выходя из машинного отделения с сильно погнутым медным клином, проф. Эйнштейн.

При виде поврежденного инструмента Мэри недовольно поморщилась, а профессор, возвращая его, лишь пожал невозмутимо плечами.

– Я правда старался действовать как можно мягче, – сказал он извиняющимся тоном.

– Конечно, – пробормотала себе под нос Мэри, бросая инструмент в привинченный к полу ящик. В нем валялся еще с десяток инструментов в столь же обезображенном виде. Эти мужчины!

Снова усевшись на свое место, проф. Эйнштейн туго затянул ремень безопасности.

– Попробуйте еще раз, юноша.

С некоторым трепетом, лорд Карстерс перевел в нужное положение немножко другой рычаг, и боевая машина резко рванула с места, проломившись прямо сквозь деревянную дверь каретного сарая и оставляя за собой тучу щепок.

Когда машина бешено понеслась по лужайке, Карстерс шарахнул кулаком по шкале, и треножник, покачиваясь, остановился. Под действием прямых солнечных лучей обзорный экран автоматически поляризовался, чтобы исключить нежелательные блики.

Чувствуя на себе взгляды двух других членов их маленького экипажа, лорд повернул голову и сконфуженно улыбнулся.