Бог гномов - [7]

— Хорошо… — без всякого энтузиазма процедил сквозь зубы сенатор. — Я подготовлю вам список… Но основной товар — «Бог» — предназначен для кого-то на Ваганте. И, может быть, уже туда отбыл!..

— Ваганта, — буркнул комиссар и потянулся к трубке блока связи. — Ваганта…

Ваганта… Этот довольно уютный, до смешного напоминающий матушку-Землю Мир был практически самым старым из Миров, колонизованных человечеством. И если он и не был самым богатым и процветающим среди Тридцати трех миров Федерации, то уж самой спокойной и надежной обителью выходцев из Метрополии был несомненно. От всяческих религиозных распрей здешние первопоселенцы отучили друг друга еще в период создания первых автономных баз землян на этой планете. Четырнадцать провинций, объединившихся в Федеративную Республику Ваганта, за все время существования этого Мира не знали ни вооруженных конфликтов, ни вторжений имперских или федеральных войск. Даже великая эпопея краха Империи и мучительного рождения Федерации минула Ваганту стороной. Период Изоляции, что разделял эти две эпохи, трагическое время для большинства остальных Миров, не нанес Ваганте особого урона. К тому времени, когда жизнь стала возвращаться к Тридцати трем мирам, Ваганта уже успела заработать прочную репутацию некой Галактической Швейцарии. Это был стабильный и сытый мир. Притом мир, кичившийся своей скромностью. В нем не было ничего «самого-самого». Если где-нибудь на Ваганте и можно было встретить роскошь в обычном, людском, понимании этого слова, так только за семью замками — в загородных поместьях членов «уважаемого общества». Города же этого Мира и даже признанный его столицей, основанный еще первопоселенцами Старый Форт были удобны для жизни, надежно построены и невообразимо скучны. Так, по крайней мере, считали немногие заезжие обитатели других планет Федерации.

Серый, хорошо обтесанный камень, темная бронза решеток и немногочисленных украшений и вывесок, темная полированная древесина окон и дверей. Ровная брусчатка широких улиц и просторных переулков. Почти полное отсутствие даже намека на трущобы. Здания — редко выше четырех этажей, не слишком насыщенное — даже в деловых центрах — уличное движение, минимум прохожих в дневное время и умеренное количество законопослушных граждан, прогуливающихся в парках, ближе к вечеру… Решительно ничего, поражающего воображение.

Ваганта и не собиралась ничьего воображения поражать. Ее обитатели уже давно поняли, что именно унылая стабильность их Мира, его скучная надежность — главный их капитал. Доверять банкирам Ваганты стало традицией Тридцати трех миров, и на этом доверии держалось многое в этом мире. Здесь не было слишком богатых месторождений ценных ископаемых, здешние пастбища и фермы не поражали изобилием, высокие технологии не были выше, чем в среднем по Обитаемому Космосу. Но держатели здешних банков и торговых домов знали, куда вложить каждый доверенный им бакс так, чтобы вкладчик не пожалел о том, что доверился им. Пусть даже вклады эти делались на другом конце Обитаемого Космоса. И, конечно, скромный, но надежный процент от таких вкладов уверенно поддерживал безбедное существование этого скучноватого мира.

Конечно, как и все смертные, обитатели Ваганты были не лишены разного рода пороков и недостатков. Здешние контрразведка и полиция не сидели без дела. Но и самые упорные недоброжелатели Ваганты не могли не признать, что здешние проблемы, включая трафик наркотиков и оружия, не идут ни в какое сравнение с подобными же проблемами, стоящими перед силовыми структурами Океании или той же Прерии. Это при том, что здешние законы не отличались излишней гуманностью, суды — неповоротливостью, а судейские — ангельским терпением.

Впрочем, унылая с виду жизнь Ваганты для тех, кто имел возможность присмотреться к ней, обнаруживала за своими кулисами не одну темную тайну. Например — Тайну гномов. Были в этой внешне беспроблемной жизни и свои проблемы, например — проблема запретных боев. Впрочем, проблемы здесь стояли не только перед всем обществом, но и перед, как говорится «отдельно взятыми личностями».

Такими «отдельно взятыми личностями» были, например, Гарри Стигг по кличке Ариец и Билли Лепски, тоже не лишенный своего погонялова. Погоняловым его было — Бейб. Перед ними обоими стояла проблема, и проблема нешуточная. Ребята остались без колес.

Откуда взялось у Гарри его погонялово и каким образом оно ему досталось, было для него тайной за семью печатями. Ни сторонником расовой теории, ни собственно арийцем Гарри Стигг не был. Но так или иначе, прожив в этом не худшем из миров почти три десятка лет, менять ставшее давно привычным прозвище было уже поздно.

Что до Билли, то каждый, кто хоть раз глянул на его округлое, румяное — кровь с молоком — лицо, которое к тому же лучилось оптимизмом и надеждой, и не подумал бы возражать против его клички.

Эти двое знали друг друга давно. Судьба лишила родителей и того и другого еще в детстве, и в «Доме материнства» как-то само собой сложилось так, что старичок Ариец без всякого влияния со стороны взял шефство над мальком Бейбом. Шефство это осталось в силе, по всей видимости, навеки. Дело было не столько в возрасте Бейба, сколько в неискоренимом младенческом мировосприятии, владевшем его душой. Он и сам догадывался о том, что постоянное присутствие рядом старшего и умудренного жизненным опытом товарища является для него жизненной необходимостью. Понимал это и Ариец. Он относился к Бейбу как к младшему брату — порой снисходительно, а порой — сурово. Последнее происходило в основном, когда, как и в каждом из тех, кого судьба одарила вечным детством, в Бейбе просыпался мачо, убежденный в своем всесилии и неизъяснимой мудрости. В такой период он способен был создать для окружающих крупные проблемы, но прежде всего — мог сам влипнуть в черт-те какую историю.