Бог есть. Что дальше? Как стать теми, кем мы призваны быть - [16]
Кроме «кардинальных добродетелей» существуют и другие. Но, по мнению Аристотеля, эти четыре образуют основу для всех прочих. Упражняйтесь в этих четырех, говорил он, и вы достигнете полного «счастья» и процветания. Это цель, конечная точка путешествия жизни человека. А добродетели — это дороги, которые приведут вас в нужное место.
Если вы посмотрите на знаменитых героев, на людей, чьи поступки называли «чудесными», вы скорее всего увидите людей, характер которых сформировался именно таким образом. Это нередко верно даже в том случае, когда речь идет о спортсменах: игрок, который в критический момент способен совершить невозможный удар, вероятнее всего, отрабатывал этот удар на тренировках, пока тот не стал его второй природой. Однажды игрока в гольф из Южной Африки по имени Гари Плейер комментаторы назвали «счастливчиком». Это правда, ответил он, причем чем больше я тренируюсь, тем чаще мне улыбается удача.
И я подозреваю, что когда случай с успешной посадкой самолета в Нью–Йорке называли «чудом», это отражает одну особенность современной культуры — она не хочет замечать, что это событие содержит в себе вызов и властно напоминает о нравственных вопросах. Добродетели много значат. Их значение огромно. Великая дверь человеческой природы приоткрывается, давая нам доступ к подлинным тайнам нашей жизни, только в том случае, если она висит на надежных петлях.
Но эти свойства характера мы не можем обрести за один миг. здесь нужна работа. Характер формируется медленно. Мы не в силах заставить кого–то обрести характер, как не в силах вынудить дерево приносить плоды, когда оно к тому не готово. Человек должен снова и снова делать выбор и развивать свои нравственные мышцы и навыки, которые позволят ему обрести цельный характер, приносящий плоды. Если человек годами регулярно тренирует свое тело, он обретает способность делать многое — скажем, бежать в марафоне, проходить по пятьдесят километров за день, поднимать тяжести, — которые ранее казались ему невозможными. Подобным образом продолжительная и регулярная тренировка сильных сторон характера, тренировка добродетелей, позволяет человеку жить таким образом, который когда–то казался совершенно нереальным, а также избегать многих нравственных ловушек и жить настоящей жизнью, приносящей плоды.
Отчасти все это объясняется тем, что ты обретаешь способность автоматически совершать такие поступки, которые некогда тебе давались с огромным трудом. Как и в случае капитана Салленберджера, некоторые из них становятся твоей второй природой. И это особенно важно в критические моменты, когда у тебя нет времени на размышления, потому что бедствие может обрушиться на тебя в любую секунду.
Авторы Нового Завета вслед за Иисусом в каком–то смысле говорят о том же, о чем говорил Аристотель, но совершенно в ином ключе. Это как трехмерная модель по сравнению с двухмерной — скажем, куб рядом с квадратом или сфера рядом с кругом: Иисус и его ученики использовали трехмерную модель там, где Аристотель применял двухмерную. Когда у тебя есть сфера, ты можешь как бы забыть о круге, круг в ней остается, но он приобретает совершенно иное значение.
Снова рассмотрим те три стадии, о которых мы уже говорили. Каждый раз здесь речь идет о преображении и о том, как его достичь.
1. По мнению Аристотеля, главной целью жизни человека было процветание; так же думали Иисус, Павел и другие христиане. Но картина, которую описывал Иисус, богаче и шире: она включала весь мир и рассматривала людей не как одиночек, работающих над совершенствованием своей нравственности, но как благодарных граждан грядущего Царства Бога.
2. Как считал Аристотель, для достижения истинной цели человеческой жизни следует работать над нравственными качествами, которые он называл добродетелями. Иисус и его первые последователи, включая Павла, в целом думали подобным образом. Но поскольку они по–другому понимали конечную цель, то больше ценили такие качества, которые Аристотель не ставил слишком высоко (любовь, доброту, прощение и так далее), и даже включили в список добродетелей смирение, которое было совершенно неизвестно античному языческому миру (как и миру современного язычества).
3. Аристотель считал, что при правильном развитии характера человек в итоге обретает способность действовать как бы стихийно, поскольку длительная тренировка превратила добродетели в привычки. Иисус и Павел с этим бы согласились, но они предлагали иной путь к обретению нужных привычек. Мы поговорим обо всем этом в свое время.
Вопрос о том, как традиция Аристотеля пересекается и расходится с представлениями о нравственности Иисуса и первых христиан, крайне интересен, и, разумеется, мы рассмотрели далеко не все. Это не основная тема данной книги, и потому сейчас я ограничусь одним замечанием. Если бы мы спросили апостола Павла о том, что он думает об Аристотеле и его учении о добродетелях, я полагаю, что Павел сказал бы примерно то же, что он говорил об иудейском Законе: это достаточно верный указатель, но на самом деле он не позволяет достичь цели, на которую указывает. Это знак на столбе, который показывает более или менее верное направление (хотя и здесь потребуются некоторые уточнения), но не дорога, которая ведет в нужное конкретное место.
