Боевые будни штаба - [33]

— Для штаба нужны не пожелания, а обоснованные расчеты и доказательства, — заметил генерал и потребовал: — Показывайте их.

Взяв карандаш, уткнулся в схему, на которой была представлена оборона противника на высоте, показаны в виде маленьких стрелок-наконечников действия передовых групп и рот первого эшелона, пробивающих в разных местах передний край, отражены возможные направления ударов вторых эшелонов батальонов, их задачи. Небольшая табличка поясняла состав групп, какие орудия выделены для их поддержки и сопровождения, раскрывала сигналы управления и взаимодействия.

Заново вглядываясь в схему, я вдруг подумал, что она сделана очень невыразительно, излишне просто и вряд ли убедит начальника штаба, привыкшего рассматривать карты с большими и ярко раскрашенными стрелами.

Между тем генерал, не отводя взгляда от схемы, уточнил некоторые детали. Он убеждался, что подчиненные выстрадали замысел, взвесили все доводы, поверили в его реальность и теперь повернуть их мысли к другому варианту будет трудно. Но в то же время этот вариант содержал в большей степени риск, на который шла бригада.

Генерал приказал снять копию со схемы и выслать ее в штаб армии. С решением, предложенным командиром бригады, он согласился и обещал его поддержать. К вечеру во всех инстанциях замысел был одобрен.

В ночь на 1 июня вперед, как всегда, выдвинулись саперы, а за пять минут до общего артналета поползли по проходам передовые группы. Действовали они на широком фронте, бесшумно. С первым залпом артиллерии броском рванулись на траншею врага. В ход пошли гранаты. Взорвалась тишина фронтовой ночи, и в этом гуле потонули слабые взрывы гранат. Все зависело от находчивости, смелости этих воинов, от эффективности огня орудий прямой наводки. Осветилась и задрожала от взрывов высота.

Радостными были первые сообщения: группы проскочили передний край обороны противника. Следом за ними в пробитые бреши устремились роты первого эшелона. Теперь им предстояло атаковать назначенные объекты и обеспечить ввод в бой вторых эшелонов батальонов. Очень удачно действовали группы, возглавляемые лейтенантами В. С. Мальцевым и С. М. Качалой, младшим лейтенантом М. П. Криворучко. Группа Качалы уничтожила два бронетранспортера и штурмовое орудие. Криворучко с шестью бойцами захватил за два часа три дзота, Мальцев с тремя смельчаками уничтожил гарнизоны в двух укрепленных точках.

Острые наконечники стрел вонзились в тело врага, и он оказался не в состоянии ночью быстро разобраться в обстановке и принять против них меры. К рассвету роты продвинулись на полтора километра. Было захвачено 35 пленных. Соседи отстали: у них не хватило сил прорвать в открытом бою оборону. С рассветом противник начал проводить контратаки. Одну за другой. Шесть контратак отразил только второй батальон. Вся артиллерия была выдвинута на поддержку рот. Много фашистов полегло в бою.

Во время одной из контратак три танка и два бронетранспортера прорвались на КП второго батальона. Майору И. П. Рудко со штабом пришлось отбиваться от наседавших врагов. Ручными гранатами и огнем автоматов встретили офицеры бронированные машины. Прервалась связь с батальоном.

Мы с капитаном А. Р. Порожняком пошли в батальон, чтобы на месте выяснить обстановку. Перед КП валялись трупы захватчиков, стоял подбитый бронетранспортер, немного дальше дымил танк. Адъютант старший батальона коротко поведал о бое:

— Рация вышла из строя. Проводная связь через 10 минут будет восстановлена. Танк подбили артиллеристы, а бронетранспортер — на нашем счету.

Через час здесь погибли Книжник и Порожняк. Снаряд угодил в окоп, где они находились. Чем-то внешне они были похожи друг на друга. Совсем мало пробыл Андрей Родионович Порожняк в должности начальника разведки. За все, что касалось разведки, он болел душой. Однажды, когда свалилась полоса неудач с захватом пленных, он сам просился пойти с разведгруппой. Трудно было найти ему равнозначную замену.

И. П. Рудко сильно переживал: за пять месяцев погибло в батальоне четыре адъютанта старших батальона. Каждый из них становился для него самым близким помощником, незаменимым боевым другом. Они приходили с должностей командиров подразделений. Лучшие, бесстрашные, привыкшие быть в зоне огня, они служили образцом мужества для личного состава батальона. Невольно напрашивалось пожелание комбату: надо беречь своего начальника штаба, точнее определять ему задачи и без особой нужды не направлять в огонь.

Среди захваченных пленных один, худой, в очках с разбитым стеклом, как великую новость сообщил о больших планах фашистов на лето.

— Курск! — многозначительно произнес он. — Скорее всего там запылает в огне земля.

1 июля 43-го было получено известие о том, что из 4-й и 10-й бригад создается 108-я гвардейская стрелковая дивизия. Я был назначен начальником штаба дивизии. Большое доверие. Понимал — будет трудно. Сам чувствовал, что куцый у меня запас знаний и навыков, иногда выбирал не лучшее решение.

Организационный период всегда трудный: здесь закладывались, по существу, основы боеспособности частей и в то же время с особой силой затрагивались судьбы людей. Много общего в этих двух бригадах. Почти год они воевали рядом, находясь в разных корпусах. Но у каждой из них сложились свои порядки, традиции, коллективы. Не сразу слились они вместе, в одно целое, нередко звучало с обидой: «Этот не из нашей бригады. У нас так не поступали». Требовалось время, чтобы заросли межи и навсегда исчез бывший водораздел между ними.