Боевой режим - [5]

Размышляя об этом, я быстренько позавтракал, достал из сейфа ракетницу и бинокль, чтобы уже не возвращаться в каюту и пошёл к доктору на предполётный медицинский осмотр. Вчера полёты вертолётного полка не состоялись, а сегодня уже летают истребители.

Поздоровались. По сложившейся традиции поинтересовался его здоровьем, на что, как всегда получил ответ: «Не дождётесь! А что вы нам на этот раз покажете?» Ничего нового: пульс, давление, температура в норме. Можно руководить полётами.

На КДП утром всегда оживлённо. Командование авиагруппы оценивает фактическую погоду и её прогноз, что-то уточняет по телефону с оперативным дежурным ВВС Флота, старший инженер полка терпеливо ждёт указаний, а наш дежурный штурман колдует над планшетом с авиационной картой. Всё как обычно. Даже настроение какое-то особенное. Полёты всегда и тяжёлый труд, и праздник. К ним невозможно относиться как к чему-то обыденному.

После недолгих размышлений приняли решение — будем проводить разведку погоды! И тут началось, завертелось.

Помню, ещё в училище, на первой лекции по теории и методике управления авиации начальник кафедры, полковник Королёв, в образном сравнении сказал: «Полёты — это как мама на кухне готовит борщ: кладёт в воду мясо, чтобы сварить бульон, чистит картошку, шинкует капусту, готовит зажарку — всё в своё время и в строгой последовательности. Только тогда получается вкусно». Мы смеялись над его сравнением, а ведь действительно: в проведении полётов, как и в приготовлении борща, строго по рецепту, есть свой алгоритм, выверенный десятилетиями и подробно расписанный в целой горе руководящих документов. Что-либо упустишь, или сделаешь несвоевременно, и вся лётная смена будет дёрганой, нервной.

В перечне моих обязанностей есть осмотр полётной палубы. Надев пилотку, как требует того Корабельный Устав, через кормовой выход нулевого яруса надстройки вышел в паковую зону полётной палубы. Я осматриваю палубу всегда по одному и тому же маршруту: против часовой стрелки, через трамплин. Мой напарник, Игорь Копченко, обычно перед осмотром ворчит: «И зачем это нужно: БЧ-6 цепью проходят, руководитель полётов осматривает, и мы ещё смотрим!» Это ворчание тем сильнее, чем раньше начинаются полёты. Не любит Игорёк рано вставать, зато по ночам работает с удовольствием, а я как тот универсальный солдат: поздно, рано — всё равно.

Осмотрев первую стартовую позицию, поднялся на трамплин. Стоя на высоте более двадцати метров над водою и глядя вперёд, невольно испытываешь восторг. Кажется, что не на корабле идёшь, а сам паришь над волнами, уподобившись чайке. Состояние как во сне из далёкого детства: вот раскину руки, и ветер поднимет меня в высь, понесёт далеко-далеко, туда, где небо сходится с землёй, где из водной пучины показало свой краешек солнце, окрасив облака в розовый цвет и сделав волны серебристыми. Поверну вверх ладони и поднимусь ещё выше, откуда уже будет видно, что земля круглая и станут видны далекие страны….

Помечтав некоторое время, начал спускаться с трамплина, направившись ко второй стартовой позиции. Кстати, где-то на палубе корабля живут две куропатки и несколько чаек. Куропатки гнездились на сопке, что возле нашего причала и вместе с Мурманскими чайками почему-то на берег не вернулись, а пошли с нами на боевую службу. Куропаток во время полётов не видно, прячутся где-то, а когда на палубе нет людей, выбегут, поклюют что-то и снова исчезают. С чайками сложнее. Может это наши, российские, а может и норвежские. Кто их разберет?

Заработал носовой подъёмник. Это из ангара поднимают ещё один вертолёт. Вот, сердито урча, тягач потащил Ка-29 на шестую вертолётную площадку. Сейчас его зашвартуют, поставят колодки, разложат винты, и будут окончательно готовить к вылету.

Осмотрев покрытие палубы на второй и третьей стартовой позиции, спустился в рубку РВП — руководителя визуальной посадки. Пообщался с командиром группы тормозных машин. К проведению полётов всё готово.

Пройдёт некоторое время, и это пустое сейчас помещение займёт мой тёзка, подполковник Корнеев. Сложная у него работа: одну смену летает, а другую руководит отсюда. Во время очередного захода на посадку ни на миг не замолкает. Перечисления цветов, ничего не значащие для постороннего человека, а порою и удивляющие своей необычностью, для палубного лётчика обретают чёткий и ясный смысл: «Зелёный, зелёный, жёлто- зелёный, жёлтый, жёлтый мигающий… красно-зелёный, зелёный…,» — положение самолёта относительно глиссады снижения. Юрий руководит самозабвенно, мысленно перенося себя в кабину Су-33 и добавляя интонациями то, на что не хватает никаких слов. По-разному бывает: иногда интонации уговаривающие, почти ласковые, а иногда жесткие, отдающие металлом. Работа палубного лётчика ювелирна. Тут своя психология.

На КДП кипит работа. Проводится радиолокационная разведка, идут доклады о готовности. Я проверил свою аппаратуру, доложил руководителю полётов и сел в своё кресло.

На полётной палубе среди многочисленного технического состава показался экипаж вертолёта-разведчика погоды. Их МСК (морские спасательные комплекты) оранжевого цвета сразу бросаются в глаза. Наши техники и механики тоже отличаются друг от друга. У каждого поверх комбинезонов надеты жилеты различных цветов, для каждой специальности своего.