Боевой маг - [37]

Сегодня впервые с начала войны король Маттиас не мог использовать против врага горные проходы. Весь день был отдан тактическим хитростям. Балфрусс, не посвященный в подробности, узнавал новости из вторых рук. По общему мнению, день обещал очередную победу.

Лазарет, как и раньше, полнился кричащими и истекающими кровью солдатами, однако Вэнн утверждал, что все могло быть гораздо хуже.

В отличие от воинов, весь день махавших оружием, боевые маги почти не сходили с места, однако уставали ничуть не меньше. Дариус и Элоиза уже спали в шатре. Финн вернулся в кузницу, но даже у него, при всей невероятной выносливости, обозначились круги под глазами. Эко ушел в темноту, подальше от шумного лагеря и света костров, чтобы воссоединиться с духами земли. Туле отдыхал у огня.

Сегодня ученики Чернокнижника разбились по двое, и Балфрусс провел всю битву в связке с Дариусом, своим Кровным братом. Элоиза составила пару Финну, надеясь совладать с его грозной силой.

Пока четверо держали оборону, Эко и Туле отдыхали, а когда кто-нибудь начинал уставать, подменяли его, будто партнеры в драссийском народном танце. И все же битва выдалась долгой. Хотя атаки стали разнообразнее, Осколки ограничивались шестью их видами, будто ни на что другое им не хватало воображения. Казалось, они больше ничего не умеют, или им приказано не пробовать новое. Была еще третья вероятность, и к Балфруссу вернулись старые подозрения.

«Остальные тоже заметили», – сказал Туле, сверкнув фиолетовыми глазами в свете костра.

– Значит, можно им об этом не говорить, – отрезал Балфрусс, тут же пожалев о своих словах. – Прости. Не знаю, что на меня нашло.

«Она в этом ни за что не признается, но сегодня он ее чуть не убил».

Балфрусс заскрежетал зубами и заставил себя сделать несколько глубоких вздохов.

– Разумные доводы на него не действуют. Ему кажется, что его сила бесполезна.

«Ты мыслишь, как боевой маг. Тебя долгие годы учили управлять твоей силой. У него было только шесть месяцев. Учение стало для него неприятной обязанностью, из-за которой он потерял свой дом, свою старую жизнь».

Блики огня играли на золотой коже шаэльца, отблески радуги плясали на лице и руках.

Благодаря ментальной связи Балфрусс чувствовал усталость Туле, а теперь начал видеть и другие его мысли. Среди них главное место занимало нескрываемое желание освободить народ Шаэля. Если для этого нужно было победить в войне и убить всех солдат запада до последнего, Туле это сделал бы. Остановить его могла только смерть. Думы о стране и народе горели в его голове, как угли в ночи. Только ради Шаэля он выкарабкался из могилы и, превозмогая боль, забрался так далеко.

Туле вернул разговор к насущной проблеме.

«Ты мог бы воззвать к его чувству долга, но он, наверное, спросит, что тебе еще надо».

– Значит, придется попробовать что-то новое, – ответил Балфрусс, поднимаясь на ноги. – Нужно придумать, как до него достучаться.

Как и прежде, он нашел Финна по размеренному звону металла. Великан стоял в кузнице и усердно бил молотом все по тому же куску черной руды. С прошлого раза ее форма нисколько не изменилась, и Финн, похоже, был этим разочарован. Он остервенело колотил по металлу, потом, ругнувшись, швырнул его обратно в огонь. Лишь затем Финн поднял глаза и увидел Балфрусса.

– Что, опять пришел читать проповеди о моей силе? – презрительно усмехнулся кузнец.

Балфрусс проглотил сердитый ответ и покачал головой.

– Так возвращайся в палатку и отдохни, если только не умеешь чинить щиты.

– Над чем ты работаешь? – спросил Балфрусс, кивнув на огонь. – Я еще в прошлый раз тебя с ним заметил.

– Ни над чем. Так, безделица. – Финн перевернул щипцы и поворошил огонь.

– Я никогда не видел такой руды.

Финн пристально посмотрел на него.

– Тебе правда интересно? Мне играть некогда.

– Клянусь Создателем! – Балфрусс поднес руку к сердцу. – Я только хотел поговорить. Так что это?

Финн вытащил из огня металлический ком, повертел его. Черная поверхность заискрилась, будто усеянная битым стеклом.

– Это звездное железо, – с благоговением произнес кузнец. – Однажды ночью несколько лет назад я увидел огненный дождь. Деревенский священник объяснил, что это знамение – мол, Всеблагая Мать предостерегает: грядут темные времена. На другой день я пошел к старейшине, и он сказал, что эти камни сделаны из чистого зла. Очередная нелепица.

– И что было потом? – спросил Балфрусс.

– Пришлось самому искать правду. Через несколько месяцев я наконец-то нашел крестьянина, который жаловался, что огонь с неба побил урожай. Он был не против того, чтобы я выкопал и унес камень с собой – ему же меньше работы. Внутри я нашел кусок металла. Я показывал его каждому встречному кузнецу; ни один такого не видел и не знал, что с ним делать.

Финн замолчал и о чем-то задумался. Глаза его затуманились – должно быть, он вспомнил о лучших временах. Балфрусс решил не мешать, и его собственные мысли неизбежно обратились к детству, к долгим летним денькам в компании Вэнна. Как хорошо было после долгих месяцев взаперти, в Красной башне, возвращаться в родную деревню и все лето гулять под открытым небом! Знакомые виды, звуки и запахи несказанно его освежали.