Боевой джинн - [27]

Гранд-капитан пару мгновений наблюдал за атакой варваров, потом наклонился к Ульфу, постучал по забралу его шлема, подмигнул и полетел к боту. Он вспрыгнул на борт последним, захлопнув люк прямо перед носом аборигенов. Тем это очень не понравилось.

– Ты сдохнешь, проклятый дракон! – неистовствовал за обшивкой их предводитель. Послышались глухие удары. – Я вспорю тебе брюхо!

Гранд-капитан многозначительно посмотрел на пилота. Бот и челнок, ведомый с орбиты электронным мозгом, синхронно поднялись в небо, накрыв пламенем потерявших осторожность барона с вассалами.

Ульф открыл глаза, когда рев взлетающих драконов стих. Он осмотрелся вокруг, то и дело натыкаясь взглядом на кучки пепла, оставшиеся от людей и своры собак. Драконы спалили на поляне все живое, кроме Ульфа. Он благоговейно погладил рукой скафандр. – Мирит!

Покряхтывая, Ульф медленно поднялся и посмотрел вверх. Драконы, пожравшие эльфов, таяли в небе. Вдруг откуда-то сбоку, со стороны гор, в них ударили две молнии. Чудовища вспыхнули и осыпались снопами тающих искр. Ульф, уже ничему не удивляясь, опустил голову и побрел в сторону леса. По его спине маленьким зайчиком прыгал красный огонек.

– Господин майор, он уходит, – в паре километров от поляны рассматривал удаляющегося Ульфа в прицел импульсной винтовки странного вида боец. Коренастый, очень широкий в плечах снайпер обладал удивительно роскошной бородой, которую он, для удобства, в несколько раз обмотал вокруг шеи. – Убрать?

– Оставь варвара, пусть живет, – из тени скалы, скрывающей позицию стрелка, выступил еще один бородач, в котором Бимли, не сбеги он из Полиса-33, без труда мог бы узнать своего бригадира Дорина.

– Господин майор, а скафандр?

– Едрить-мудрить, тебе нужен этот хлам? – усмехнулся Дорин. "Бригадир" пребывал в превосходном настроении, предвкушая щедрую награду за успешную контрразведывательную операцию и солидный бонус за уничтожение эльфийских боевых машин с группой диверсантов. Быть может, командование переведет его в Центрополис?

– Ты вычислил, откуда спускались челноки?

– Так точно, господин майор! Захват цели осуществлен. Веду цель.

Дорин довольно ухмыльнулся и нажал на кнопку.

Экзорцист

В портовом баре, куда я заглянул, чтобы остограммиться после долгого перехода с Плутона, было как всегда людно. Шум-гам, хохот, девичьи повизгивания, в воздухе хоть топор вешай. Я плыл к свободному столику, вскользь обозревая окрестности, кивая редким знакомым, подмигивая улыбчивым официанткам. Марс, конечно, не Земля, и оцивилизоваться пока не успел, но для перекуса и краткого отдыха, если настолько устали, что, образно говоря, согласны расслабиться в тамбуре внутреннего обитаемого кольца, был вполне пригодной планетой.

В проходе – аккурат перед свободным столиком – бил челом бородатый мужчина, что-то нараспев бормоча себе под нос. Я аккуратно обошел его и, присев, стал с любопытством его рассматривать. На дальних переходах отвыкаешь от человеческого общества и забываешь о том, что кто-то из землян еще молится Богу, да и еще так неистово.

Молельщик степенно поднялся, свернул тонкий коврик с арабской вязью, который расстилал на полу, и повернулся ко мне, заставив меня ахнуть. Я его узнал!

– Мишка? Ты?!

Мы учились на одном потоке. Мишка мечтал о дальних переходах, я грезил о том же, но имел перед ним фору. Мой товарищ питал слабость к алкоголю. Он хорошо поддавал еще в учебке, да так, что однажды чуть не вылетел с курса, когда завалил с похмела экзамен по пилотированию. Трепку, которую ему устроил преподаватель, запомнил весь поток.

– Космос, ерш твою медь, не Земля! – орал преподаватель. – На обочину не съедешь, попутку не поймаешь, боковое стекло не опустишь! Ты понимаешь, дебил?

Мишка понуро кивал. Экзамен он все-таки сдал, и мы попали по распределению на грузовики, курсирующие между Землей и Меркурием. Потом меня перевели на дальние переходы, и я унесся с солнечным ветром на внешние границы системы, а о Мишке больше и не слыхал. С тех пор первый гуляка пилотного училища сильно изменился. Черты стали резче, глубже, да и борода эта. Но встрече нежданной-негаданной я был искренне рад.

– Мишка, брат! Приземляйся рядом! – я похлопал по свободному стулу. Бородач метнул в меня колючим взглядом, но присел.

– Меня теперь зовут Ибрагим, – сказал он.

– С каких пор, Миш? – полюбопытствовал я. Проклятая улыбка от уха до уха не хотела покидать мое лицо. – Ты, никак, веру сменил?

– Я веру не менял, – резко сказал он. – Уверовал я. В истинного Бога, всемилостивого и милосердного!

– Хорошо-хорошо, – я поднял руку вверх, подзывая официантку. – Рад увидеть тебя! Сколько астрономических единиц за кормой оставлено, а? Давай за встречу?

– Не пью, – тихо, но твердо сказал он. – Харам.

– Харе! – я продолжал глупо улыбаться.

– Харам! – повторил он уже громче. – Крепче чая с лимоном ничего не пью.

– Случилось что? – изобразил я участие. – Или ты не рад меня видеть?

– Рад, Сергей, – ответил он. – Но мне нельзя пить. Грех это.

– Не ты ль, помнится, грешил…

– Все в прошлом, – оборвал он меня. Между нами повисла неловкая пауза. Я не знал, что ему сказать. Мишку – веселого и озорного парня – словно подменили. Мрачен тучей, серьезен, как иконостас. Он, почувствовав мое смятение, нарушил тишину первым.