Боеприпасы на зиму - [24]

Первый удар хлыстом пропорол человеку штанину, оставив на ноге длинную кровоточащую царапину. Вскрикнув, десантник резко отпрыгнул, направил автомат вниз, но Гюрзы там уже не было; ее сильные лапы и цепкие коготки делали селевинию удивительно юркой. Длинным прыжком покрыв расстояние до второго солдата, Гюрза еще в воздухе рванула с пояса два загнутых кинжала и всем своим весом, помноженным на инерцию, вонзила их человеку в бедро, пропоров и скафандр, и прочную ткань. Рывком провернула в ране, вызвав вопль боли, отпрыгнула, оставив оба клинка во вражеском теле. Первичная цель была достигнута — все пятеро десантников на время позабыли о беззащитном, лежавшем перед ними городе, и перебросили внимание на дерзкого грызуна.

Гюрза чудом увернулась от автоматной очереди, метнулась к обломку стены, юркнула в тень. Здесь лежал мертвый, разорванный почти пополам бурундук. Схватив труп зубами, Гюрза бросилась обратно — рассчитывая, что люди, привыкшие иметь дело с неразумными животными, такого не ожидают. Действительно, солдаты целились в противоположный конец щели. Захлебываясь соленой бурундучьей кровью в пасти, Гюрза прыгнула так, еще никогда не прыгала, что было сил оттолкнулась от камня, от него — к другому, теперь на стену, шершавый бетон прекрасно держит когти! Ну, еще прыжок… Еще один! Задыхаясь от напряжения, селевиния совершила последний дикий скачок и рухнула на шею десантнику с огнеметом.

Тот дернулся, рывком обернулся, но в этот миг Гюрза с размаху ударила мертвым бурундуком по забралу его шлема. Выплеск горячей крови залил все стекло, ослепший человек в панике бросил автомат и схватился за шею, пытаясь смахнуть селевинию на землю.

Гюрзе требовалась всего лишь секунда. Спрыгнув на баллоны с огненной смесью, она двумя свирепыми укусами вскрыла шланги и схлестнула их вместе. Ядовито-зеленый напалм с шипением хлынул на землю. Ближайший десантник бросился вперед, повалил товарища, попытался зажать шланги ладонями. Гюрза до крови цапнула его за палец и метнулась прочь. Оставалось последнее дело…

Лихорадочно озираясь, селевиния заметила присыпанный бетонной крошкой приклад рядом с беспомощно торчащей из-под завала лапкой. Рванулась вперед, прыгнула, чудом увернувшись от десантного ножа. Перекатилась по земле и вскочила уже с оружием в лапах.

— Получите, гады… — выдохнула Гюрза, вскидывая автомат. Крохотные пульки не пробили бы даже антирадиационных скафандров, но селевиния целилась не в людей. Длинная очередь подожгла разлитый по бетону напалм.

Солдаты все поняли в тот самый миг, как увидели ствол в лапках Гюрзы, и с внушающей восхищение быстротой метнулись врассыпную. Огнеметчик даже успел сбросить с себя баллоны, у тех имелись мгновенно раскрывающиеся зажимы как раз на такой случай. Тем не менее, облако сумасшедшего огня обдало каждого, брызги напалма мгновенно прилипали к скафандрам.

Гюрза в последний миг успела юркнуть в трещину и спаслась, а люди катались по земле, отчаянно пытаясь сбить пламя. Из приземлившегося вертолета выпрыгнул пилот с огнетушителем. Селевиния в бешенстве скрипнула зубами; у нее не осталось оружия, способного добить врагов. Дальнейший бой вести было нечем.

Тем не менее, главную победу Гюрза уже одержала: зачистка города откладывалась как минимум на пару часов, пока вертолет не слетает на базу за новым огнеметом. Терять время было нельзя. Прихрамывая на сильно ушибленную заднюю лапку, селевиния тихо отступила под прикрытие уцелевших кусков стены и, развернувшись, бросилась во тьму.

Первую уцелевшую машину пришлось оставить — ее намертво блокировал перевернувшийся грузовик. Гюрза протиснулась между стеной и кабиной, огляделась. Грузовик придавил дверцей молодого касаяка, тот был еще жив и, с мукой, глядел на селевинию. Гюрза закусила губу.

Подбежала к раненному, напрягла все свои немалые силы. Дверцу удалось приподнять, и касаяк, плача от боли, на руках выполз из-под машины. Его мощные, прыгучие задние лапы волочились по земле, перебитые сразу в нескольких местах.

Гюрза свирепо выдохнула:

— Держись за шерсть, — она перебросила раненного через спину и потащила к не слишком на вид пострадавшему пескоходу, врезавшемуся в стену метрах в двадцати от грузовика.

— Брось… — прошептал касаяк. — Я все равно не жилец…

— Обойдешься!

— Не трать время… — раненный с мукой зажмурился. — Я видел… Как ты сражаешься… Спаси нас… Защити город…

Селевиния уложила его на заднее сидение пескохода и прыгнула за руль.

— Побереги дыхание, — прорычала свирепо. Пескоход был наиболее мощной модели — десять сто шестнадцать, с газотурбинным двигателем. По пути в жилые кварталы, Гюрза выжала из машины все, на что та была способна.

Улицы города опустели, сирены выли тоскливо и одиноко. Брошенные автомобили и разбитые витрины, аварийные красные лампы через каждые сто метров объясняли обстановку лучше выпусков новостей. Гюрзе пришлось напрячь всю волю, чтобы притормозить у районной больницы.

— Со мной раненный! — крикнула она группе санитаров, поспешно грузивших в «Скорую помощь» канистры с кумысом. Те переглянулись, но, к чести профессии, даже не стали задавать вопросов. Стонущего касаяка уложили на носилки и уволокли в здание, следом побежал хирург в сиреневом халате. Гюрза до пола вдавила газ.