Боцман - [14]

Боцман в это время уже добрался по узкому проходу до слабо освещенного каменного грота и в конце горловины увидел реку, подтопленный вешней водой противоположный берег. Внизу в метре от выхода плыли, скрежеща по изодранному прижиму, разнокалиберные льдины.

Все правильно. Кота не обмануло смутно мелькнувшее воспоминание: это был тот самый провал, через который он спасся во время наводнения несколько лет назад.

Не теряя времени, рысь наметила подходящую льдину и, когда та проплывала под черным зевом грота, спрыгнула на нее. Льдина упруго качнулась и понеслась по отбойной стремнине.

Но что это за резкий, дробный стук вокруг? Острый осколок льда больно ударил по нижней губе, и тут уже сверху донесся грохот. Боцман оглянулся и увидел на отвесной береговой круче человека с громовой палкой. Рыжебородый! Нигде нет от него спасения!

Не дожидаясь очередного выстрела, кот прыгнул в студеный поток. Вода разошлась двумя искрящимися крыльями брызг. Боцман на несколько секунд погрузился в изумрудную толщу, и вынырнув, поплыл рядом с льдиной.

Рысь еще несколько раз слышала резкие хлопки, булькающий посев по воде, щелчки по льду, но и они вскоре прекратились. Коченея, Боцман вскарабкался обратно на льдину и обернулся. Силуэт охотника мелькнул последний раз и исчез за надвинувшимся отрогом. Река, делая крутой поворот, уже затягивала Боцмана в теснину длинного ущелья, где редких гостей караулил каскад бесноватых порогов.

Долгих полчаса они глумились над несчастным зверем: швыряли, вертели среди рева тысячи медведей. Оглохший кот распластался на льдине, намертво вцепившись в нее кривыми когтями. Несколько раз льдину окатывали мощные водяные валы. Но видно судьба решила и на этот раз пощадить его.

Наконец, ревучий поток прорезал преграждающий ему путь гранитный кряж и понес льдину более спокойно. Потрепанная спасительница то и дело проносилась вблизи берега, и Боцман не раз уже порывался покинуть хрупкое, ненадежное пристанище, но все недоставало смелости прыгнуть на камни.

Нерешительность чуть не стоила ему жизни.

На одном кривуне вырос многослойный ледовый затор. Сбрасывая груз, свободная река с глухим рокотом уходила под него, громоздя поверх все новые и новые обломки. Боцмана несло в центр затора. Его льдина от резкого удара дрогнула и, подпираемая сзади другими, раскололась пополам. Еще миг, и Боцман навсегда исчез бы в бурной пучине, но он успел запрыгнуть на угловатую подрагивающую плотину и, не задерживаясь, проскакал по подрагивающим льдинам на берег.

На земле он зябко отряхнулся. Шатаясь от усталости, поднялся на мысок и повалился на подсохнувший пятачок земли. "Неужели несчастья этого сумасшедшего дня остались позади, и теперь можно спокойно полежать?!"

Боцману стоило бы наверное завопить что есть мочи, дабы известить тайгу о своем невероятном спасении, но бедный кот не то что вопля, даже стона не в состоянии был издать.

Ноющая боль в задней части тела напомнила о метком выстреле Рыжебородого. Вылизав зад, Боцман обнаружил две ранки. "Ничего, бегать можно, а к боли притерплюсь".

Примерно так оценил свое положение несокрушимый кот.

Опасаясь преследования, Боцман отступил в каменные дебри высоких гольцов. Здесь еще властвовали морозы и чахлые деревья по утру наряжались в густые шубы искристого куржака.

Ни зайцы, ни косули не обитали в этих суровых местах. Боцман питался одними белыми куропатками. Но они, непуганые и доверчивые, с каждым днем становились все осторожней, и кот вскоре был вынужден откочевать в средний пояс гор.

Раны не заживали, а наоборот воспалились до такой степени, что задние ноги отказывались служить. Боцман с каждым днем хирел. Все свои несчастья искалеченный кот связывал с человеком и его паскудными прислужниками-собаками. Когда он вспоминал о них, в нем разгоралась жажда мести. Это по их милости он сейчас голодал и не мог промышлять добычу как прежде. У него из-под носа то и дело выпархивала боровая птица, уходили с ложки зайцы, косули. Получалось, что повсюду бегает, летает желанная, но недоступная теперь для Боцмана дичь. Он забыл радости настоящей охоты. От плохой и скудной пищи стал похож на большую облезлую паршивую кошку. Ребра от худобы выпирали, словно согнутые весенним паводком ивовые прутья. Угловатый таз и острые лопатки горбами торчали из-под вытершейся шкуры. Молодецкие бакенбарды совсем обвисли и имели вид пожухлой травы. Пустой желудок разрывали болезненные спазмы.

Чувство голода временами было столь острым и нестерпимым, что Боцман принимался глодать кору и откусывать, словно заяц, верхушки веточек. Но не такая пища нужна была ему. Организм жаждал сочного кровяного мяса.

Иссохший, похожий на мумию, Боцман тем не менее и тут приспособился. Смирив гордыню, он стал неотступно следовать на безопасном расстоянии за добычливой стаей волков и перебивался ее скудными объедками.

Непредсказуемая погода преподнесла в разгар весны очередной сюрприз. Нежданно-негаданно воротилась зима. Сутки, не переставая, валил снег, задул северный ветер. Потом ударили такие морозы, что затрещали деревья.

Продрогший Боцман лежал у дочиста обглоданных остатков сохатого и, по-стариковски вздыхая, выискивал, откуда бы выковырнуть еще хоть ниточку мяса, как вдруг километрах в двух послышался короткий охотничий клич волчьей братии.