Боцман Штормтрап - [11]
Только нам зевать особо некогда было. Сами понимаете, работу за целую команду делали. Но судно идет — не нарадуюсь, и Балласт — молодцом. Даже руль доверять ему начал. Сознательному моряку отчего бы и не доверить.
А сам то в топку уголька подброшу, то фарватер под носом погляжу. А лес все ниже. Вдруг, гляжу, над рекой сук висит, а на нем что-то пятнистое. Пригляделся. Точно. Ягуар в голодном виде. И судя по поведению, собирается нападать. А главное влево-вправо не увернешься — место узко.
Тормозить поздно. А хищник хвостом дергает, усы топорщит, вот-вот бросится. Ну, тут меня осеняет. Кидаюсь я к этому инструменту, что ансамбль индейский оставил, и начинаю дуть в него, что было сил. И такой шум, доложу вам, поднялся! Помню, в одной деревне, ночью все местные собаки на луну тявкали. Так то по сравнению с моей игрой это колыбельная была.
Ягуар с сука чуть в воду не свалился. Потом на карачках, на карачках, и в кусты. Вы, может быть, не поверите такой реакции хищника, однако призадумайтесь. Кто ягуар? Кошка! А всем кошкам свойственно бояться собак. Так что ничего удивительного и непонятного тут нет. А за исключением этого инцидента все тихо-мирно. Дня через три приплыли в деревню. Гостинцев завезли. Обрадовались нам там — целый праздник устроили. Хотя и мы в грязь лицом не ударили. Я сначала хотел было неосуществленный номер с велосипедом проделать, да у них этого двухколесного средства передвижения не оказалось. Но это — пустяки, мы частушки морские спели, «яблочко» сплясали. В общем, расставались чуть не со слезами.
Плывем дальше, река все уже и уже. И лес не такой высокий. Чувствуется, скоро горы начнутся. И вот, как-то утром, сдал вахту, Балласту, после ночной смены пошел искупнуться и спать. Только намылился, как слышу шорох под днищем. Так и есть. Скребем по дну. Ну, я выскочил на палубу. Не скрою — рассерженный. Хотел уже помощнику «накачку» устроить. Да только гляжу, опять с фауной местной проблемы. Нос корабля, понимаете ли, обвила гигантская анаконда, метров пятьдесят в длину, и уставилась в лицо моего помощника. Ясное дело: гипнотизирует. А Балласт, как личность еще с недостаточно окрепшей волей, подвергся дурному влиянию рептилии, ручки штурвала бросил. Стоит столбом, не шевелится. А змея потихоньку к нему пробираться начинает. Кольцами обвить, видимо, хочет.
Я, не долго думая, хватаю змею за хвост и с силой дергаю. Тогда она ко мне поворачивается. Жалом шевелит и прямо в глаза смотрит. Но потом поняла, что на меня, смотри-не смотри — резону никакого. Тогда она кинулась ко мне. Душить начала. Только опять без результата. Я же в мыле. Только она меня сжимает, я — раз! — и выскальзываю. Без особых усилий. Потом выбилось хладнокровное в конец — свалилось. Тут я ее хвост к проплывавшему мимо суку привязал, ее и стянуло, как шланг. Ничего, повисит — отвяжется. Уроком будет. Вот так-то.
Плывем дальше, я на руле, Балласт в топке орудует. И вдруг, ближе к вечеру, как-то дернуло нас, и мы встали. И дым, знаете, не идет, винт за кормой не вертится. Оказывается, помощник мой по неопытности переусердствовал. У нас в кочегарке резины кусок лежал, так Балласт его вместо угля — в топку. А резина она и горит плохо и, главное, ходовых качеств кораблю не прибавляет. Стали думать, что делать. Парус не поставишь, лес совсем низко — мачту обломает. Придется на веслах идти. Только сунули гребные приспособления в воду, глядь, половины как ни бывало. Балласт удивился. А я сразу понял. Пираньи! Вы не слышали о пираньях? Страшный хищник. Зубы — как у бульдога, и челюсти соответствующие. В реках, где они живут, ни одно существо долго не протягивает. Объедают все под чистую. Хоть ракушки, хоть водоросли. Живут в вечно голодном состоянии, пираньи-то. Поэтому и кидаются на все подряд. Дерево, оно им даже что-то вроде экзотического блюда. В нем ведь тоже какие-никакие витамины, в дереве-то. Только как теперь плыть, не понятно. Не толкать же катер, в самом деле. Поди толкни, когда тут такое! Да-с.
Глава шестая,
в которой «Амазонка» оказывается в гнезде кондора, а затем —
на празднике воздушных шаров
Ну, нам тогда повезло — на следующий день лес расступился, Анды показались. Встают величественной грядой на горизонте. Подняли мы тогда парус и пошли дальше вверх по течению. Вот, думаю, еще чуть-чуть пройдем и можно будет на сушу сходить. С кораблем хорошо, конечно. Но в горы на нем, как ни крути, не поднимешься. Будь он хоть ледокол.
Я уже присматриваю бережок поудобней, чтобы пристать. И тут, понимаете, как что-то засвистит, захлопает! Нас с Балластом потоком ветра на палубу кинуло, и темно почему-то стало. Думаю, буря — не буря, ураган — не ураган. Непонятное явление. Ну, да все равно — сходить надо. «Помощник Балласт, — говорю, — причаливайте к берегу. А-то что-то мне это не нравится.» А он в ответ: «К берегу пристать никак нельзя, из-за отсутствия его наличия». Совсем, думаю, малый зарапортовался. Или после гипноза никак не отойдет. А потом глянул за борт. Действительно, берег отсутствует. Какой там берег! Под днищем корабля, понимаете, пропасть с милю, внизу скалы, ущелья. А по бокам два крыла, каждое по метров десять. Все сразу ясно стало. Попали мы, в лапы самого что ни на есть настоящего кондора. Вы не сталкивались, молодой человек, с кондором? Вот и отлично. И не стоит. В зоопарке посмотреть это можно. Отчего же нет? А так, не стоит. Только в зоопарке они больше некрупные. Надо думать, из-за отсутствия полетного пространства.
