Бобо в раю. Откуда берется новая элита - [12]
Представители этого класса страдают тем типом раздвоения личности, что вызывается длительной и упорной борьбой с противоречиями между реальностью и идеалами. Они мучаются компромиссами между равенством и привилегированным положением («Я верю во всеобщее образование, просто моим детям больше подходит частная школа»), между удобством и ответственным потреблением («Эти одноразовые подгузники скоро заполонят всю планету, но с ними так просто»), между бунтарством и приличиями («Сам я в старших классах мимо наркотиков не проходил, но своим детям я говорю даже не пробовать»).
Однако сильнее всего, говоря поэтическим языком, струна натянута между мирским успехом и духовным миром. Как продвигаться по карьерной лестнице, не иссушая душу амбициями? Как набраться сил для свершений и не стать рабом материальных благ? Как обеспечить своей семье комфорт и стабильность, не погрязнув в опустошающей рутине? Как, будучи на вершине общественной пирамиды, не стать невыносимым снобом?
Примирители
Образованная элита не отчаивается, даже столкнувшись с подобными затруднениями. Они же герои резюме. Это они набирали максимальный балл в экзаменационных тестах и умудрялись отказаться от merlot на время беременности. Кому же справляться с трудностями, как не им? Столкнувшись с противоречиями в конкурирующих системах ценностей, они поступают, как поступил бы всякий умный, под завязку набитый культурным капиталом, человек привилегированного класса. Они находят способ не отказываться ни от чего. Они сглаживают противоречия и примиряют противоположности.
Важнейшее достижение образованной элиты 1990-х в том, что ее представители создали образ жизни, позволяющий сочетать благополучие и успех с вольностью и бунтарством. Создавая дизайн-бюро, они, оставаясь художниками, могут претендовать на акционерный опцион. Запуская гастрономические марки, они нашли способ быть одновременно экзальтированными хиппи и корпоративными толстосумами. Используя цитаты из Уильяма Берроуза для рекламы кроссовок Nike или встраивая в маркетинговые компании хиты Rolling Stones, они поженили бунтарский стиль с корпоративным императивом. Внимая гуру-управленцам, которые учат наживаться на хаосе и раскрывать свой творческий потенциал, они окончательно примирили творческое воображение с бизнесом. Превратив университетские городки типа Принстона и Пало-Альто в центры предпринимательства, они примирили высокую науку с высокими налоговыми поступлениями. Одеваясь, как Билл Гейтс, который на собрание акционеров может прийти в поношенных слаксах, они поженили студенческую моду с руководящими постами. Занимаясь экстремальным экотуризмом на каникулах, они примирили аристократическую тягу к приключениям с заботой об окружающей среде. Затовариваясь в «Бенеттоне» или Body Shop, они совместили ответственное потребление и контроль за расходами. В среде представителей образованной элиты не понять – то ли ты в мире хиппи, то ли в мире биржевых маклеров. На самом же деле это гибридная среда, где в каждом есть и маклер, и хиппи.
Маркс учил, что классовый конфликт неизбежен, но случается так, что классы смешиваются. Ценности буржуазного мейнстрима и контркультуры 1960-х слились воедино. Культурная война закончилась, во всяком случае в среде образованного класса. А на поле битвы этот класс создал новую, третью культуру, поженив две предшествующие. И произошло это не намеренно, это скорее результат усилий миллионов людей по совмещению несовместимого. Но сегодня такой подход стал культурной доминантой. Разбирая элементы культуры и контркультуры, сложно сказать, кто кого поглотил, потому что богема и буржуазия ассимилировали друг друга и вышли из этого процесса богемной буржуазией или бобо.
Новый истеблишмент
В наши дни свадебный раздел «Нью-Йорк таймс» снова заметно раздался. В начале 1970-х юные бунтари не желали там светиться, но сегодня, когда отучились и женятся их дети, они с удовольствием открывают воскресный выпуск, чтобы полюбоваться на свое потомство. За отдельную плату «Таймс» предлагает репродукцию объявления, его можно повесить в рамочке.
