Блюз для винчестера - [17]

— Картинки свежие, только-только от шерифа. Старые я выбрасываю, когда узнаю, что деньги уже выплачены. Некоторые хранят извещения, вроде на память, но мне старья не нужно. Зачем мне портреты покойников? А вот если эти парни заглянут ко мне, им будет приятно увидеть свои физиономии. Лично я не имею ничего против таких ребят. На дилижансах я не раскатываю, золото в банк не сдаю, мне от Сэма или братьев Джеймс никакого вреда. Имей в виду, когда "желтые жилеты" получат твой портрет, я его тоже сюда повешу, рядом. И люди будут ходить сюда немного чаще, чтобы полюбоваться моей галереей. И моя выручка хоть немного, да подрастет.

— На мой портрет не рассчитывай, — предупредил Степан. — Я не граблю дилижансы.

— А мне плевать, кого ты там грабишь. Ты заказал жратву, остальное меня не касается.

Насмешливо бормоча что-то под нос, здоровяк удалился на кухню, а Гончар принялся разглядывать плакаты внимательнее, чем до того. Он даже встал из-за стола и подошел поближе, чтобы убедиться в том, что правильно разобрал цифры. И от этих цифр ему сразу пришлось снова опуститься на стул.

Розыскные извещения были отпечатаны в типографии Миннеаполиса в 1875 году. Они выглядели как совсем новые.

Они и были совсем новыми.

Мало ли что можно отпечатать в типографии? Гончар вспомнил, что у него есть и другая возможность определиться во времени. Он выхватил свои доллары из кармана и поднес к глазам. На всех зеленых бумажках стоял год выпуска — 1863.

"А вот это уже не отпечатаешь в Миннеаполисе ", — подумал Степан, машинально пытаясь нащупать магнитную полоску. Ее не было. И не могло быть.

— Хлеба тебе надо? — крикнул трактирщик.

"Ничего мне не надо", — хотел ответить Степан, оглушенный своим открытием.

Впрочем, шок прошел довольно быстро. Ведь открытие не было таким уж неожиданным. К этому все шло. Туман, перевал, ночной дилижанс. Живые индейцы, мертвые индейцы. Бандиты, револьверы… Все можно было понять гораздо раньше и без подсказок.

— Да, — твердо сказал Степан. — Хлеба побольше.

Он снова поднес к глазам мятую банкноту. Почему он сразу не заподозрил неладное, как только впервые увидел эти доллары? Они даже по цвету отличаются от настоящих. Стоп. Какие доллары теперь надо считать настоящими? И как они выглядят, те, другие доллары из прошлой жизни? Вроде бы они помельче, пожестче — или нет? Да и рисунок, похоже, не такой. Почему он сразу, еще на индейской стоянке, не увидел, что эти бумажки — из позапрошлого века?!

"Да очень просто! Потому что тогда, на стоянке, я сам был из позапрошлого века, — понял Степан Гончар. — Потому что в меня стреляли, и я стрелял. Меня хотели убить, но я убил первым. Убил, не задумавшись даже на миг. Потому что тогда я был — не я. А сейчас? Кто я сейчас? Степан Гончар или Стивен Питерс?" Он подошел к умывальнику и посмотрелся в мутное зеркало. Ощупал светлую щетину на подбородке. Вроде бы никаких перемен.

"Значит, переброска во времени не изменяет человека, — решил Степан. — Изменяется содержимое его карманов. Вот почему я остался без часов и телефона. Их не было в 1875 году. А я, значит, был?" Снова вернулся за стол, вертя в руках многострадальную банкноту.

"Ну что ты вылупился на свой несчастный доллар? Денег, что ли, не видел — Баксы как баксы. Хорошо, что они есть. Плохо, что их так мало. Кстати, а сколько их? Ну вот, всего полторы сотни".

Тут он вспомнил про кожаный кисет с монетами, достал его и развязал. Золотые и серебряные доллары с мягким звоном высыпались на стол.

— Да ты богач, — сказал трактирщик, нависая над столом с подносом в руках.

— Это не мои деньги. Точнее, не все они мои. — Степан отодвинул в сторону самую маленькую золотую монету. — Например, вот этот доллар — уже твой.

— Приятно, когда клиент расплачивается не бумажками, а золотом. Но, может быть, ты все же освободишь место для тарелки?

Наверно, блеск золота прибавил Степану аппетита, потому что никогда еще он не ел с таким кайфом. Когда от обеих куропаток осталась только горка косточек, Гончар откинулся на спинку стула и спросил:

— И всегда у тебя так многолюдно?

Трактирщик поставил перед ним кофейник:

— Свои шуточки, братец, прибереги для доктора Фарбера. Он записывает всякий бред. А что касается моего заведения, то в обычные дни тут не протолкнешься, и я даже нанимаю помощников на кухню. Сегодня просто день такой неудачный.

— Ночью на перевале был сильный туман, — сказал Степан. — Может быть, твои клиенты застряли в дороге?

— Мои клиенты попрятались, как суслики по норкам. Никто не хочет неприятностей. В округе шатается отчаянная компания. Слышал про Фрэнка Юдла?

— Еще нет, но, кажется, сейчас услышу. Могу я угостить тебя чем-нибудь крепче, чем кофе?

— Ясное дело, — трактирщик подмигнул и через минуту вернулся к столу с бутылкой и парой стаканчиков.

— Ты можешь звать меня Эрни, — представился он, разливая пахучий самогон.

— А я — Стивен Питерс.

— Давно болтаешься по Западу?

— Нет. Недавно.

— Я так и понял, что ты с Востока. И одет ты не по-нашему, как моряк. И говоришь как голландец. Похоже, ты еще не понял, куда попал. Как тебе тут нравится, на Западе?

— Запад есть Запад, Восток есть Восток, — глубокомысленно ответил Гончар.