Блуждающий - [67]

Комната и в самом деле уютная, и располагает к отдыху, я даже подумал, а не завалиться ли мне на кровать, и не поспать ли на ней пару часиков, но вспомнив о данном себе обещании, тут же передумал это делать. Взял в руки чемодан, стоявший последнее время у входа, сложил в него большую часть своих капиталов, затем поставил кожаный предмет в узкий шкафчик, установленный владельцем слева от окна, вышел в коридор и заперев двери на два оборота, пошёл искать, где можно было бы пообедать. Но выбравшись на улицу, отложил приём пищи на неопределённое время. Пройдя совсем не много, в том направлении, куда ещё не ступала моя нога, наткнулся на общественную баню, а постояв возле неё, размышляя, как поступить с обнаруженной находкой, решил, что голод он конечно не тётка, но помыться всё же надо в первую очередь, да и побриться тоже, не пойдёшь же в таком виде в ресторан.

Парился долго, отмываясь за всю войну и дальнюю дорогу, не жалея мыла и мочалки, купленных здесь же, в маленьком магазинчике, при бане. Потом, с удовольствием переоделся в чистое бельё, приобретённое там же, надел вычищенную банщиком форму, а в дополнении ко всему постригся и побрился, у здешнего брадобрея. В общем получилось так, что заменил обед процедурами, поздно обедать, время уже к ужину подходит, а на него у меня имеются вполне определённые планы. Идти собираюсь не абы куда, а в место, о котором договаривался со своим товарищем заранее, ещё во время нашего с ним плавания по Азовскому морю. Пришлось возвращаться домой, денег, взятых на обед, в обычной забегаловке, в ресторане «Медведь», на чаевые не хватит.

Появившись в комнате на минуту, задержался в ней на двадцать. Вместе с деньгами, лежавшими на дне чемодана, попались мне на глаза мои боевые награды, в которых, в этом городе, и пощеголять не стыдно будет. Вот и задержался, прицепляя медаль и орден на китель, опыта в этом деле никакого, пришлось повозится.

Невский проспект я не узнавал, всё здесь выглядит по другому, сходства с моим, абсолютно никакого. Ни одного похожего дома, ни одного знакомого переулка, всё чужое. Надо же так не попасть, надеялся побывать в знакомых с детства местах, а попал совсем на чужую улицу. Это что же получается и нашей коммуналки, в которой я прожил большую часть своей жизни, может на месте не оказаться? И куда я тогда стремился, какая же это родина? Нет общий фон вроде присутствует, а как только начинаешь разглядывать частности и мелочи, всё не то. Я даже проскочил нужное мне заведение, так расстроился по поводу увиденного.

Ресторан «Медведь» находился почти посередине проспекта и расположился в очень красивом, одноэтажном здании, выкрашенном в бледно жёлтый цвет, которое, по высоте, вполне могло посоревноваться с трёхэтажными. У его входа, под массивным навесом, с литыми, чугунными колоннами, рядом с огромными, трёхметровыми, дубовыми дверьми, словно сфинкс, стоял двухметрового роста мужчина, по внешнему виду напоминавший мне нашего генерала. Вот это швейцар, так швейцар, не то что у них, там, за океаном, к нашему то и подходить страшно, не то что пререкаться с ним. Имея такого на входе и вышибалу держать смысла не имеет. Хотя какие вышибалы, кого им тут гонять, забыл, что ли, куда пришёл?

— Извините. Не подскажите, извозчик Свистунов возле вас не останавливается? — спросил я важного мужчину, с длинными усами на широком лице.

— А что, натворил чего то? — спросил он меня тяжёлым басом, прежде чем ответить.

Хотя в его ответе я уже и не нуждался, всё и так понятно, но разговор всё же не решился прерывать. Мне ещё в ресторан надо попадать, не стоит лишний раз нервировать человека, отвечающего за вход, тем более Игнат Петрович предупреждал, что сюда, всех подряд, не пускаю.

— Почему же сразу натворил? Он мой боевой товарищ, когда его раненого увозили, сказал, что если захочу с ним встретится, то здесь смогу найти — поведал я о цели своего визита очень серьёзному мужчине, в ярко красном сюртуке.

— Бывает стоит, но, когда точно будет, не могу сказать — ответил швейцар, в более ласковой форме.

— Спасибо. Мне главное знать, что бывает, а подождать, так на это время у меня пока имеется.

— Так подождать и внутри можно. Проходите в ресторан, господин офицер, там теплее будет — сделал мне предложение служивый.

Отказываться не стал, на улице действительно стало ещё холоднее, чем днём было. Но перед тем, как передо мной распахнут двери, спросил их хозяина:

— Если появится Свистунов, дадите мне знать?

— Непременно, господин офицер. Не беспокойтесь, отдыхайте спокойно, позову — ответил вполне себе миролюбивый человек и с легкостью открыл массивную дверь.

Попав внутрь, где было тепло, как в бане и светло, как днём, почти сразу же упёрся в чучело огромного медведя. Его размеры поразили меня до такой степени, что я, некоторое время, забыв обо всём на свете, рассматривал его, словно он экспонат в каком нибудь музее.

— Раздеваться изволите? — вывел меня из оцепенения гардеробщик, своим довольно банальным вопросом.

— Конечно буду, что за вопрос? — ответил я ему и пошёл в его сторону.

Оставив бушлат и фуражку, на попечение сухонького мужичка, предпенсионного возраста, придвинулся к огромному зеркалу, пытаясь разглядеть в нём, на сколько я сегодня неотразим. Но стоило мне только взглянуть в него, как услышал за спиной характерный бас швейцара: