— Забудь об этом, — серая худая длань Скотта небрежно отодвинула в сторону руку Квамодиана, в которой он сжимал полоску трансфакса. — Пойдем отсюда, здесь такой холод, что невозможно говорить.
В желудке Квамодиана что-то перевернулось при одном только взгляде на мрачное пространство за внутренним люком и на фигуру изможденного старика. Вонючие тряпки и рваная бумага. Груды беспорядочно брошенных сломанных приборов. Пустые пластиковые контейнеры из-под пищи. Пыль, тление и запах человеческих испражнений.
— Что это? — он едва удержался, чтобы не передернуться. — Я… я едва узнаю тебя, Сол. Что с тобой стряслось?
— Я думаю, я теперь иной человек, — тихий голос Скотта казался почти нормальным. — Случилось то, что мне удалось узнать нечто. Нечто, что я принес тебе.
— Что бы ни случилось, это очень удачно, что я тебя встретил, — Квамодиан говорил громко, чтобы скрыть отвращение. — Молли говорит, что в Товариществе на Земле не верят в существование Блуждающей Звезды…
— Правильно. — Голова в сером капюшоне торжественно кивнула. — Блуждающие — это миф, вот что я узнал. — Изможденный старик склонился ближе, и Квамодиан попытался не отвести взгляда, почувствовав его дыхание. — Энди, я узнал великую вещь. Мы, люди, до сих пор следовали неверной философии жизни.
В словах не было ничего необычного, но глухой голос Скотта придавал им гипнотическую силу, которую, — Квамодиан знал, — он никогда не сможет забыть.
— Мы пытались сделать фундаментальным законом существования людей соревнование, соперничество. Очевидно, мы впали в это заблуждение из-за того, что отцы наши многие миллионы лет жили охотой, убивая, чтобы выжить. Во всяком случае, Энди, Блуждающая Звезда — это идеал такого рода людей «убойного»типа. Совершенный индивидуалист. Абсолютно свободный. Бессмертный, как Вселенная. Обуздать Блуждающую Звезду невозможно
— Я знаю, — Квамодиан натянуто кивнул. — Вот почему я и опасаюсь…
— Когда-то Блуждающие были моим собственным идеалом. — Измученный старик не обратил внимания на последние слова Энди. — И Хаука тоже, надо полагать. Когда я прибыл сюда создавать стеллар-секцию, я соперничал со всеми в области моей науки. Я был мужчиной, и это была мужская игра. Мне нужно было бросить вызов лучшим умам во всех галактиках, которые собрались здесь, у Эксиона. Я должен был победить роботов, соединенных трансфлексионными сетями, делящих общие банки памяти и записи программ, что делало их единым гигантским мозгом. Мне нужно было выстоять против многочленных граждан содружества, которые сливали силы логического мышления по тому же принципу, что и роботы. Мне нужно было соревноваться со своими сородичами-людьми, отбросившими индивидуальную свободу ради симбиотического союза с фузоритами. — Скотт вскинул голову в сером капюшоне. — Именно этот идеал Блуждающей Звезды побудил меня выступить против Хаука и именно он вывел меня на след сбежавшей звезды, которую открыл Хаук.
— Что же случилось там, Сол?
— Я нашел так называемую «Блуждающую Звезду» Хаука. — В скрежещущий голос Скотта проникло холодное презрение. — Никакая это не Блуждающая. Просто разумная звезда, но рожденная так далеко от остальных, что она никогда не сталкивалась с иным разумом. Робкое существо, невежественное и боязливое. В постоянном опасении перед всей Вселенной. В постоянном страхе. Ее нетренированный ум был слабее моего! Она испугалась меня!
Он зашелся визгливым смехом, отчего согнулся чуть ли не вдвое. Смех перешел в приступ астматического кашля. Квамодиан подхватил его костлявую руку, чтобы старик не упал, и с неловким чувством заглянул внутрь затхлого логова, которое начиналось за внутренним люком шлюза.
— Это был урок мне, — с трудом выдохнул Скотт, кончив кашлять и вновь обретя способность говорить. — Я не вернулся в секцию, потому что узнал высший принцип. Закон соединения. Именно этот закон стянул вместе первые клетки зарождающейся жизни, чтобы начать эволюцию человека. Именно этому закону подчиняются растения, выдыхая кислород для нас, и мы, выдыхая окись углерода для растений. Именно этот закон связывает людей в семьи, кланы, нации. Энди, это именно то универсальное правило, которое сейчас связывает людей и фузоритов. И мыслящие звезды, и симбиотическое существо, называемое Лебедем.
— Возможно, — пробормотал Квамодиан. — Но какое это имеет отношение к моему перелету на Землю?
— Забудь Землю! — хриплый голос Скотта превратился в надтреснутое пение. — Забудь Клиффа Хаука и Молли Залдивар. Забудь все ложные волнения твоего заблудшего «я» и все бессмысленные цели, к которым ты изо всех сил стремился. Забудь закон соревнования — он для глупцов. Испытай закон соединения.
Квамодиан осторожно пятился назад.
— Послушай, Энди, — холодные когтевидные пальцы сомкнулись на его плече. — Я отбросил идеал блуждающего. Теперь я проповедую соединение. Именно об этом я и должен был тебе сказать. Я прошу тебя присоединиться к нам, к нашему симбиоту, вселенскому братству Лебедь.
Охваченный внезапной паникой, Квамодиан рванулся и высвободил плечо. Он отступил к наружному люку и там остановился, недоуменно хмурясь и стараясь не терять головы.
