Блуждающая Искра - [64]

И он продиктовал приказ о трех выстрелах с своего судна, каждый на расстоянии полминуты один от другого.

Едва только оба приказа были скреплены магическим именем «Нельсон», как Клинч встал и откланялся адмиралу.

— Не теряйте времени, — торопил его Нельсон. — Передайте вашему капитану, что я прошу его прислать вас ко мне как можно скорее, чтобы сообщить мне обо всем. Доброго вечера!

Клинч поспешил на адмиральское судно, передал приказ Нельсона, и немедленно даны были три выстрела, спасшие жизнь Раулю.

Через полчаса на палубе «Прозерпины» не осталось никаких следов предшествовавшей мрачной картины, все дышало радостью и весельем. Куф снова оживился и беспечно болтал с обоими итальянцами, при чем Гриффин служил ему переводчиком. Они не могли сделать визит Раулю, так как тот выразил желание остаться один, но после вторичного запроса с их стороны Ивар согласился. Оба еще не вполне освоились с неудобствами корабля, а потому шли очень медленно и осторожно, разговаривая между собою.

— Синьор Андреа! — говорил старый градоначальник. — Можно подумать, что мы живем в мире чудес! За полчаса еще можно было считать этого мнимого сэра Смита мертвым, а теперь он живехонек.

— Скажите лучше, сосед Вити, — глубокомысленно отвечал вице-губернатор, — что надо удивляться тому, что мы все еще живы, когда каждая минута может принести человеку смерть.

— О, с такими мыслями вы могли бы быть одним из лучших проповедников, вице-губернатор! Церковь много потеряла, не имея вас в числе своих представителей. Но к чему постоянно такие грустные мысли? Думайте больше о живом, тогда и вам, и вашим близким будет веселее жить.

— Знаете, сосед, что я вам скажу? Существует философская теория, утверждающая, что на свете нет ничего реального, а все, что мы видим кругом, создано одним нашим воображением.

— Что? Так выходит, что я не живу, а только воображаю, что живу?

— Да, и вы, может быть, не градоначальник, а только воображаете, что вы подеста.

— Но, в таком случае, я выхожу таким же обманщиком, как этот сэр Смит?

— Нет, потому что другого Вито-Вити совсем нет.

— И вы заявите гражданам Порто-Феррайо, что у них нет ни градоначальника, ни Вито-Вити? Но ведь тогда же пойдет невообразимая анархия!

— Я полагаю, синьор Вити, что вам трудно сразу охватить всю глубину этой философии; отчасти это, вероятно, моя вина, но я не нахожу удобным в настоящую минуту заставлять ожидать нашего несчастного арестанта.

— Но в таком случае и его ведь не существует, и некому ждать?!

Но Андреа Баррофальди уклонился от дальнейшего разговора, и скоро оба итальянца вошли к Раулю, куда их без задержки пропустили часовые, получившие уже приказ вводить к нему каждого беспрепятственно.

Рауль встретил их приветливо и, видимо, чувствовал радость и облегчение от сознания миновавшей смерти, — хотя и миновавшей, может быть, лишь на короткий срок, в виду только отсрочки и пересмотра его дела, а не отмены приговора. Довольный в настоящую минуту своим положением, он приветствовал бы и более неприятных ему людей.

Винчестер крайне внимательно отнесся ко всем его потребностям; ему дали два складных стула, которые он и предложил своим гостям, а сам присел на выступ около пушки. Стемнело, и так как легкие тучи заволокли звезды, то за загородку, занимаемую Раулем, проникал только слабый свет от отдаленных фонарей. Ему была предложена лампа, но, заметив еще раньше, что он составляет до некоторой степени предмет любопытства и люди менее церемонные заглядывают в щели полотна, Рауль отказался от света, не желая выставлять на показ свое радостное лицо.

Андреа Баррофальди, как человек более деликатный, счел невежливым заговорить о последнем событии и завел довольно безразличный разговор о всякой всячине, предполагая вставить свое поздравление, когда это окажется кстати. Вито-Вити, недовольный таким оборотом дела, возобновил прерванное рассуждение с Баррофальди, гораздо более интересное для него. Баррофальди почувствовал себя несколько обиженным при этом неожиданном натиске, но вынужден был отвечать и разъяснять.

Выслушав его теорию, Рауль, повидимому, заинтересованный, улегся поудобнее на своем не особенно удобном ложе, положив голову к самому отверстию за пушкой, и начал оживленно возражать и спрашивать. Объясняя себе его лежачее положение неудобством его ложа, посетители не думали обижаться на невежливость с его стороны, и беседа шла очень оживленно.

— Но мне кажется, что молодой хорошенькой девушке не должно быть особенно приятно, когда ей скажут, что ее красота только кажущаяся! — смеялся Рауль.

В увлечении разговаривающие все более и более повышали голоса, так что Гриффин, проходивший в эту минуту мимо перегородки, заинтересовался и приостановился, к нему понемногу присоединилось и еще несколько человек офицеров, которым он, улыбаясь, сообщил тему горячего разговора, происходившего на итальянском языке. Стража отступила из почтения перед офицерами.

Между тем Рауль, сначала вставлявший слова с единственной целью расшевелить своих посетителей, мало-по-малу и сам искренно увлекся темой разговора и, в пылу увлечения, подвигал свою голову все дальше и дальше в отверстие, освежая ее прохладой вечернего воздуха. Каково же было его удивление, когда он неожиданно почувствовал осторожное прикосновение руки к своему лбу.