BLUE VALENTINE - [4]

Шрифт
Интервал

На следующий день в непроходящем угаре он рванул на машине на дачу… Хотелось событий, хотелось каким-нибудь образом отметить что-то взрывающееся в его жизни.

Сказал ей:

— Может, претензии ко мне не от того, что плох, а от того, что твое сердце занято чем-то другим?

— Нет, — возразила она, — не обольщайся. Думаешь, так снять с себя ответственность?

…Чуть отъехал, с ним случился небольшой инцидент, который он не воспринял как предупреждение: на ледяной горке поехал не вверх, а вниз и уткнулся в прижавшегося сзади такого же “жопера”. Лишь слегка погнул ему номер, и в качестве извинения объяснил хозяину как проехать на Подкопаевский.

Уже подъезжая к поселку, завяз на горке в снегу. Ни вперед, ни назад. Эти судороги привели лишь к тому, что он посадил аккумулятор. Вылез, пошел с собакой к даче (взял ее как на грех, думал ночевать), пробивая путь через глубокий нехоженный снег. Было сразу и мокро, и холодно. Засыпанный снегом поселок казался мрачным и необитаемым, да и был таковым. Собака тонула в глубоком снегу, скулила и не хотела идти дальше. Он и сам не хотел.

В дом он заходить не стал: уже темнело и снега по пояс. Поспешно двинул в город за помощью. Ему повезло: на площади у автостанции зацепил роскошный трехосный “Урал” размером с дом: он его как пушинку вытащит…

Потом в темноте шесть часов вдвоем с водителем “Урала” “Урал” этот злосчастный откапывали. Первый раз, когда он попытался объехать захаров “жопер” слева — и завяз по колеса (зима невероятно снежная), второй раз — когда попытался справа: самоуверенный “Урал” ушел в снег почти целиком, как в болото. Прокопали перед ним путь, возведя по краям сугробы в человеческий рост… Мокрый тяжелый снег. Все, говорил он себе, не могу… Лопата падала из рук, пот рекой, задыхался, как от долгого бега, легкие с кровью рвались сквозь горло, мокрая собака скулила в машине, как испуганный младенец. Он был уверен, что это был самый большой фак в его жизни. Но “Урал” прошел…

Развернувшись, он стал брать горку с Захаром на хвосте — и забуксовал на вершине холма. Черный снег и копоть из под его крутящихся вхолостую колес накрыли “жопер” тучей. Еще секунда, и он сорвется на Захара (как утром Захар на “жопера”). И тогда Захар помолился… Медленно-медленно “Урал” преодолел горку, а потом просто тащил его, с севшим аккумулятором и неработающим стартером по дороге, пока “жопер” не завелся. На обратном пути он уже не останавливался на светофорах и, собрав мозги в точку, искал сквозь залепленное стекло приметы дороги. Поздно ночью, мокрый, одеревеневший, Захар ввалился в квартиру.

Потом выяснилось, что перегорел какой-то толстенный электрический кабель — отчего машина запросто могла сгореть. Как же он ехал без этого кабеля? Захар уверился, что его возвращение было чудесным. Несомненность милости была столь очевидна, что, полагал он, он доехал бы и без двигателя. (Захар думал, что все плохое в его жизни позади. А его лишь баловали и давали отсрочку.)

…Захар пил портвейн, оставшийся от праздника, слушал музыку и печатал на компьютере. Что ему мешало жить так с самого начала? Интересно, на долго ли его хватит? “Творчество — форма моего умирания,” — выводил Захар. (Он чего-то ждал, к чему-то готовился… Счастливому, ужасному? Кажется, он был на переломе жизни, переломе горы, и вот-вот покатится. Если не теперь, то когда? Лучшей возможности не будет.)

Свобода, новая любовь — и то и другое казалось ему отрадным. Он уже отмотал свой срок и выплатил все долги.

Кроме того: не надо было готовить еду, убирать квартиру. Оксана была страшная неряха, и все всегда в квартире лежало вверх дном, давно забыв места своей жизни.

Легко говорят о достоинствах только тех людей, чьими достоинствами не боятся соблазниться. С древности повелось: не называй ни имя Бога, ни имя беса…

Захар никогда не говорил о ней, и не хвалил ее. И не ждал ответных комплементов. Но запах ее духов его мучил. Кажется, он влюбился в них раньше, чем в нее саму. Влюбился?

Но последнее время он казался себе совершенно свободен. Надо спросить и с того человека, который давал ему эту свободу. Который приходил домой все позже и позже, молчаливый, со светящимся тайной радостью лицом, и утыкался в компьютер, играя до трех ночи в пасьянс, а потом отворачивался к стене. Они честно прошли вместе долгий путь, но когда-то и великие друзья расстаются у некой роковой развилки, осознав возможность по-новому осуществить идею пути. Жизнь одна, и хочется испытать все ее варианты.

Варианты, конечно, одолевали… Он сидел один дома, никто не звонил. И он никому не звонил.

Когда тобой долго никто не интересуется, начинаешь жалеть себя и появляется сильный соблазн впасть в ничтожество.

А ничтожество не способно на подвиг измены. На измену способен лишь великий эгоизм.

Неумение броситься в омут — его творческий недостаток. Омут страсти, порока, игры — дал бы ему опыт и сюжеты. Он же считал, что нет человека, который бы стоил его души. Что здорово для философа, для беллетриста — смерть.

Ему совершенно нечего было делать. Вся его работа — раз в неделю выкидывать материал на ее радиостанцию (уже почти их домашнюю). Отклонения от графика так же ненаказуемы.


Рекомендуем почитать
Три рассказа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки русского

Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.


Книга ароматов. Доверяй своему носу

Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.


Гусь Фриц

Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.


В открытом море

Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.