Блудная дочь возвращается - [3]

Несмотря на мой юный возраст, позади уже были замужество, любовная история с неприятным криминальным концом, и самое тяжёлое - смерть любимой подруги Ольги, и многое другое. У меня уже была пятилетняя дочь Аня, диплом художника по театральным костюмам и опыт, который должен был бы оставить глубокие борозды в характере и душе. Но оставил ли? Раны быстро затянулись, и природный оптимизм вернул прежнее легкомыслие и радость жизни. Преподавательница в училище осуждающе говорила мне: «Ты не идёшь, а порхаешь по жизни!» - Возможно, она была права. Правда, тогда мне эти слова показались несправедливыми. С детства я считала обязательность положительной чертой характера, потому всегда выполняла все задания и относилась к учёбе если и не серьёзно, то достаточно ответственно.

Помню, первое посещение «Мосфильма» ошеломило меня. Мы обошли всю его огромную территорию: большая поклонница кино, преданная ему до глубины души, Маргарита Васильевна провела меня, свою протеже, через все корпуса, блоки и павильоны запутанными переходами. Мы то поднимались по лестницам, то спускались в подземелье, то шли по навесной арке. Она с гордостью показывала и парк, и съёмочную площадку, и тонстудию, и просмотровые залы, откровенно завидуя мне, что я ещё долго буду топтать эти то мраморные, то бетонные полы, а у неё всё уже в прошлом. В те дни студия буквально кишела массовкой, обряженной в тоги, туники и плащи, - в первом павильоне, куда мы тоже заглянули, шли съёмки комедии «Итальянцы в России».

А ночью мне снился кошмар. Я блуждала по бесконечному лабиринту студии, облачённая в тунику из мешковины и сандалии с ремешками. Съёмки якобы закончились, а я никак не могла найти костюмерную, где осталась моя собственная одежда. И я с ужасом представляла себе, что же будет, когда я наконец найду выход, а костюмерная окажется уже закрытой, и мне придётся добираться до дому в лёгкой тунике и сандалиях на босу ногу. (На дворе в это время уже стояла зима и лежали грязно-серые сугробы.)

Сон этот, как говорится, был в руку. Пятнадцать лет мне предстояло блуждать по жизни, как по лабиринту, в чужой, взятой на прокат шкуре, даже не замечая этого. И только через пятнадцать лет я и в буквальном, и в переносном смысле обнаружила выход, обдавший меня холодом и опаливший жаром, убивший и заново возродивший мою душу. Но это будет потом, а пока мне предстояло до отвала, до оскомины наугощаться тем опытом, который любезно предлагала жизнь.

Не буду подробно описывать начало моей трудовой деятельности на студии. Скажу только, что сначала мне пришлось поработать в секциях - это такие огромные склады, где висит и лежит на стеллажах одежда. Секции одна от другой отличаются характером костюмов и их количеством. Самая огромная, от работы в которой все старались увильнуть, - «военная». Она занимала огромное двухэтажное здание, которое мне и сейчас иногда снится как образ склада какого-то залежавшегося хлама, который мне предстоит разобрать. Естественно, как новенькую, меня туда и направили. Сама работа - разбирать, складывать, отмечать номера костюмов в картотеке - мне не претила. Она чем-то напоминала археологические раскопки, тем более, что среди кучи тряпок попадались настоящие раритеты. Честно говоря, моя домашняя коллекция тогда пополнилась пуговицами с царскими орлами, эсэсовскими значками и другой дребеденью. А в своё время я стояла перед выбором: какую профессию мне приобрести - археолога или художника по костюмам. Так что я в некоторой степени удовлетворила свою тягу к артефактам. Но каков же был мой ужас, когда, выйдя со склада, я обнаружила, что все мои чулки покрыты какой-то шевелящейся гадостью!

«Подумаешь, блохи! Их здесь всегда навалом. Побрызгай вот этим», - невозмутимо заявила шарообразная Маша - главный секционер, протягивая мне баллончик с дихлофосом. Думаю, понятно, как мне «понравилось» в секции! Поэтому я стала проситься работать на картинах.

Вняв моим настоятельным просьбам, меня направили помощником костюмера, потом дали самостоятельно провести короткометражку. А уже через полгода назначили на огромную костюмную картину «Земля Санникова». Сунули, как кур во щи. Все старые костюмеры от этой картины отказывались - они то понимали, с какими трудностями сопряжена работа на такой костюмной киноленте да ещё и с бесконечными экспедициями. Я же по наивности с радостью согласилась.

Ставило «Землю Санникова» недавно организованное Телевизионное творческое объединение. Почти все сотрудники объединения были молодые и, наверное, в своей заявке на костюмера также попросили прислать им кого-нибудь помоложе. Я к этому назначению, как уже говорила, отнеслась с обычным легкомыслием, не задумываясь о том, как справлюсь с таким большим объёмом работы. Зато меня увлёкли сам сценарий и возможность поездить по стране. Костюмерную мне выделили в третьем блоке - здании, стоящем на отлёте от центрального корпуса и соединённым с ним теми пресловутыми переходами, которые мне снились в ночном кошмаре. Там же, в Третьем блоке, была и комната «группы» - так называлось помещение, служившее одновременно кабинетом и режиссёра, и сотрудников, и дирекции. (В центральном блоке, где размещались обычные «старые» объединения, у всех были отдельные комнаты.) Напротив костюмерной была гримёрная - очень удобно: все рядом и все сразу в одном котле.