Блуд на крови - [56]

Она поспешила в комнату и сбросила прямо на пол тулуп с плеч. Между раздвинутых занавесок Иван увидал ее белое тело с небольшими крепкими грудями. Мария натянула на себя зеленое байковое платье, крикнула:

— Иди сюда!

Когда Иван вошел, весь дрожа от возбуждения (Мария давно ему нравилась), девка сказала:

— Ванька, а что-то ты ко мне прибег? Я-то вить в другом флигеле, у вас там есть суседи поближе.

Иван помялся. Он и сам не знал, почему прибежал именно к Марии. Почесал в затылке и произнес:

— Ты завсегда рано подымаешься, а наши жильцы подолгу дрыхнут.

— А не сгорят?

— Не должны, по всему веруятию. В хозяйкиных комнатах дым валит, а огня не видать пока. Готова? Ну, побегли, да шибче.

Они пробрались в кухню, где жил Иван. Далее, в комнаты хозяйки, двери были закрыты изнутри. Пахло гарью, тянуло дымом.

Иван бросился к дверям, стал долбить в них кулаками:

— Барыня, барыня!

В ответ — молчание.

— Ванька, брось руки отбивать, — сказала Мария. — Иди-ка ты в участок и заяви. Тут дело нечистое.

Иван завел глаза к потолку:

— И то!

Он медленно натянул на себя башлык, надел шинель и отправился в полицейскую часть.

Дежурный офицер, свирепо выпучив глаза, гаркнул:

— Из-за всяких пустяков полицию беспокоить. Разбаловались!

Офицер был не в духе. Ночью в участок привели буянившего господина, избившего сначала извозчика, а затем и вступившегося за него городового. Офицер накричал на хама, а затем без лишних разговоров закрыл его в кутузку. Лишь ближе к утру выяснилось, что арестант — племянник генерал-губернатора. Буян с извинениями был выпущен, посажен на извозчика, которому дали приказ доставить господина домой без взимания платы.

Теперь офицер боялся взбучки за свою излишнюю строгость к лицу высокопоставленному. Впрочем, смягчившись, он посоветовал Ивану:

— Иди к городовому. Скажи, что я приказал ему явиться на место происшествия и разобраться в случившемся по всей форме.

Иван поплелся искать городового.

Решительный городовой

Городовой стоял в будке. Иван передал ему устный приказ офицера.

Фамилия городового была Кунявин. Это был человек среднего роста, с широченными плечами и обветренным лицом, с рвением несший свою нелегкую службу.

— Ты, дурья башка, посмотрел бы прежде, чем бегать в участок! — Кунявин выразительно постучал себя по голове. — Вот наперлось в Москву всякой деревенщины! Ну, поворачивай живей. Побежали!

Кунявин действовал решительно. Едва он ворвался в дом, в котором уже никто не спал и на лестнице толпился народ, как крикнул:

— Топор, быстро!

Мария, вертевшаяся рядом, схватила чей-то топор, протянула городовому. Тот обушком долбанул в дверь Варвары Михайловны, зарычал:

— Открыть! Почему дым валит?!

— У барыни двери замкнуты изнутри-с, крючок накинут, — пояснил Иван. — Тут апартаменты имеют свое расположение. Кухня, где мы сейчас стоим, соединяется с гардеробной. Затем гостиная с пикусами, а оттедова ход в кабинет с диваном, который есть альков. Вы лицо при исполнении, так что могите двери высаживать…

— Без тебя знаю, что я должен делать, — добродушно огрызнулся Кунявин. Он ловким движением сильного и уверенного в себе человека вставил топор между дверным полотном и притолокой, нажал на топорище, и дверь распахнулась.

Здесь, в гардеробной, было довольно дымно, гораздо сильней, чем на кухне. Дверь в гостиную тоже была закрыта изнутри.

— Вон ключ торчит, — показал Иван, кашляя и вытирая слезящиеся от дыма глаза. — Виднеется с той стороны.

Кунявин, действуя как заправский взломщик, в мгновение ока вскрыл и эту дверь. В гостиной стоял уже плотный дым. Дышать стало трудно. Городовой, направляемый за руку Иваном, повторявшим: «Моя бедная барыня, что с вами?» — с разбега высадил могучим плечом дверь в кабинет. Тут уже совсем ничего нельзя было рассмотреть, да и дышать стало невмоготу — дым был таким густым.

Подскочив к светлому пятну окна, Кунявин шашкой высадил стекла. Дышать стало чуть легче. Другие окна, замазанные на зиму, Иван открыл с помощью топора.

Когда дым рассеялся, присутствовавшие были поражены леденящей душу картиной. Впрочем, приведем небольшой отрывок из следственного дела: «Произведенным января 21-го 1893 года… осмотром места происшествия обнаружен труп потомственной дворянки В.М. Карепиной, 68 лет (ошибка, правильно — 70 лет. — В. Л.), лежавшей на полу в одной сажени от письменного стола на тумбочках, головой к правой его стороне, а ногами к торцовому окну. Верхняя часть тела обгорела до неузнаваемости, так что на ней не сохранилось одежды. Руки согнуты в локтях и находятся в так называемой „позе боксера“. Правая рука выше левой, будто защищает лицо, голова и плечи оттянуты назад. Платье от пояса до туфель в абсолютном порядке: даже юбка поправлена. На краю письменного стола — резервуар от столовой лампы типа „Самсон“, а на расстоянии четверти аршина ближе к центру стола лежит стекло от лампы и разбитый флакон из-под керосина. На столе и возле стола явно различимые выгоревшие пятна от керосина. Все бумаги и книги на столе обнаружены в некотором беспорядке. На столе лежит почти законченный вязкой красный шерстяной чулок с пятью спицами. Правая тумба и средний ящик открыты. Имеющиеся там бумаги находятся в некотором беспорядке. Половицы с обеих сторон пострадавшей сильно прогорели насквозь и образовались отверстия до четырех, а в отдельных местах до пяти вершков…»