Блуд на крови. Книга вторая - [85]

— Не вышло?

— Да где уж там! Я как увидала, что он ее в магазин отнес, даже хотела передумать, в Петушки не ехать. Зачем он без такой драгоценности нужен? Но потом я смекнула, что усатый в портмоне много денег показывал, и решила, что этим будет хорошо разжиться.

— Не жалко барона?

— Очень жалко! В купе отдельном мы с ним так хорошо времечко провели, так ласково слюбились, что, ей-Богу, когда у нас сошли, хотела ему на все глаза открыть, сказать, чтоб уезжал скорее.

— И что помешало?

— Да стыдно как-то! Что, дескать, порядочный человек обо мне подумать может?

Соколов грустно покачал головой:

— Действительно, «сказать стыдно»! Не вертись, Любка Чулкова, голой. Прикрой задницу. Куда Цыган спрятался?

— Он шустрый, умеет скрозь землю проваливаться. — Любка почесала нагую грудь, сплюнула: — Это все через него, паразита. Отвернитесь, что ль, я оденусь.

…Любка и полицейские прошли во двор. Любка объясняла:

— Когда я привела усатого к себе домой, он стал допрашивать: «Где ружье?». И сам волнуется, видно, почувствовал неладное. Я его успокоила. Говорю: «Давайте с дорожки отдохнем, а потом я за ружьем сбегаю. Оно у моей тетки спрятано».

Стал усатый меня корить: «Ты, мол, говорила, что на ковре висит?».

«Правильно, — говорю, — у тетки и висит».

А в это время сзади к усатому начал Цыган подходить, а у самого — удавка. Да в последний миг усатый голову повернул, вцепился в удавку, бороться начал. Упали оба на пол…

— Что дальше? — нетерпеливо спросил Соколов.

— Вижу, что Цыгану не справиться с усатым, схватила я топорик да обушком огрела усатого по черепушке. Он враз и обмяк. Что делать-то было? Вот тут мы его из задних дверей вытащили. Цыган набросил на шею удавку… ну, задавил… Так с веревкой и закопали, только деньги вытащили — две тыщи с половиной нашли, жаль, что прогулять не успели. Уж очень капитал огромный!

Любка открыла двери старенького покривившегося дровяного сарая. Ткнула туфлей в поленницу березовых кругляшек:

— Здесь!

Полицейские раскидали дрова, срыли вершка три земли и увидали труп. Лицо с некогда пышными усами изъели мыши.

— Даже ботинки сняли! — с горечью сказал Соколов.

— У покойника с Цыганом размер одинаковый! — спокойно ответила Любка, словно речь шла о чем-то обыденном.

В кармане нашли расписку: «Принял на хранение…»

ЭПИЛОГ

Сашку Цыгана нашли в ту же ночь. В полверсте от Петушков, в сторону станции Костерево, на рельсах валялось его тело, словно пропущенное через мясорубку. Пытаясь вспрыгнуть на проходящий товарняк, он угодил под колеса. В подкладку его тужурки были зашиты без малого две тысячи.

Любка Чулкова получила девять лет каторги. Однако осенью того же 1894 года, по случаю восшествия на российский престол Николая II, была объявлена амнистия. Срок Любке сократили до пяти лет.

Прах барона Годе похоронили на кладбище Александро-Невской Лавры. Проститься с покойным и выразить соболезнование вдове прибыл великий князь Сергей Александрович.

Он же в приватной беседе с министром внутренних дел Иваном Николаевичем Дурново выразил удовлетворение работой полиции. Более того, ходатайствовал о денежной премии начальнику петерургского сыска Вощинину и обер-полицмейстеру Москвы Власовскому, что и было исполнено.

Про тех же, кто сумел в кратчайший срок распутать сложнейшее дело, было как-то забыто, что, впрочем, вполне в наших обычаях. Казна с голоду не уморит, да и досыта не накормит.

Сам же Сергей Александрович 4 феврала 1905 года погибнет от руки психопата Каляева, задураченного революционной пропагандой.

Слетел со своего места Александр Александрович Власовский, пробывший на посту обер-полицмейстера совсем недолго. Причиной стало рвение по службе. Он уволил многих нерадивых частных приставов и квартальных надзирателей. Городовых заставил стоять посредине площадей и улиц, строго следить за движением экипажей, штрафуя лихих наездников. Это было бы ничего, но Власовский посягнул на святое: повел крутую борьбу со взяточничеством. Это и решило его судьбу.

Читатель может задать законный вопрос: что стало с чернильницей Императрицы? Поначалу это сокровище попало к законной владелице — баронессе Годе. Но не прошло и двух месяцев после похорон барона, как к вдове пожаловал… сам Егор Александрович Гинкель. Он выразил сочувствие ее невосполнимой потере, а уж потом — желание приобрести чернильницу.

Как и у Екатерины Великой, сей предмет, лишь при одном взгляде на него, вызывал у вдовы неприятные впечатления. По этой причине сделка состоялась, мортира переехала в Москву. Правду сказать, эта роскошная штучка заставила коллекционера часть своего дела уступить новому компаньону по фамилии Н.Феттер. Если вы любитель листать старые рекламные каталоги, то уже в тех, что появились в 1895 году, вы найдете фирму «Диана» под двумя фамилиями.

ЛИЦО ПОД ВУАЛЬЮ

АНАТОЛИЮ ЛЕОНИДОВИЧУ АФАНАСЬЕВУ

Существо, о котором пойдет речь, словно вышло из кромешных глубин ада, приняв человечье обличье. Оно явилось на землю, чтобы губить тех, с кем соприкасалось, оставляя после себя гнусные преступления. Поражает несоответствие мотивов совершенным злодеяниям.

НЕИЗВЕСТНЫЙ ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬ