Блуд на крови. Книга вторая - [67]

Потом они танцевали кадриль. Полковник несколько запоздало представился. Теперь Наталья знала, что это князь Енгалычев, что его предки всегда состояли на военной службе. С интересом он расспрашивал Наталью: кто она, кто ее родители, на каких балах и вечерах бывает.

В перерыве князь крикнул лакея, взял с подноса два бокала с шампанским и один из них протянул Наталье:

— За наше знакомство!

Девушка, не жеманясь, храбро сделала несколько глотков. Загремела мазурка и они вновь танцевали, обращая на себя общее внимание и вызывая восхищение. Князь делал замысловатые па, звенел на весь зал шпорами, подкидывал платок и, встав на колено, ловил его. Давно привыкнув к легким победам на любовном фронте, он дожил до тридцати одного года и только теперь почувствовал, понял, осознал всем своим существом, что вот эта встреча — это та самая, которую он ждал все свои дни. Это его окрыляло, давало какой-то необыкновенный прилив сил и желание выказать себя перед девушкой с самой лучшей стороны. Князь, сколько себя помнил, всегда ставил перед собою какую-нибудь цель. И всю страсть натуры, все свои силы он отдавал для ее достижения. Вот и теперь, воспылав любовью к юной красавице и имея лишь самые чистые намерения, он решил во чтобы то ни стало добиться ее взаимности.

Ливрейный лакей провозгласил:

— Накрыт ужин! Князь глубоко вздохнул:

— Увы, мне надлежит возвращаться в полк. Но я томлюсь желанием видеть вас вновь и вновь. Научите, как это сделать?

Наталья неопределенно пожала плечами:

— Не знаю, мы почти нигде не бываем.

Они уже приблизились к креслам, в которых сидели Дарья Семеновна, Елизавета и явно перебравший шампанского Андрей. Князь вдруг горячо проговорил:

— Я вас найду. Да-с!

После ужина Скобло-Фомины отправились домой.

Наталья, испытывая чувство, которое наши прабабушки и прадедушки называли «сердечным жаром», не могла уснуть до рассвета. Лишь когда в саду стало светло и защелкали, защебетали птицы, она забылась в трепетных розовых снах.

Ее сердце впервые раскрылось для любви.

Бедная девушка, если бы ты знала, что ждет тебя!

ПРОДЕЛКИ ПЕДАГОГА

После рождественского бала минуло три дня. Наталья пребывала в лихорадочном состоянии. Ей постоянно чудился голос князя, она явственно ощущала запах его одеколона, перед ней стояло его лицо — на нем добротой и смелой решительностью сияли черные глаза. За столом она почти ничего не ела, на вопросы семейных отвечала невпопад.

Братец Андрей язвительно улыбался:

— Наташка влюбилась в полковника, сохнет по нем!

— Прекрати паясничать! — обрывала его мать. — А хоть бы и влюбилась, что ж такого! Он знатный и богатый, о таком женишке можно лишь мечтать.

В разговор вступала Елизавета:

— Маман, о чем это вы? Какой «женишок»? Да у него таких «невест» на каждой улице по дюжине! Знаем мы этих конногвардейцев.

Елизавета, которой шел 23-й год, уже успела побывать замужем. Года за три до описываемых событий за нее посватался овдовевший начальник Пересыльной тюрьмы. Хотя ему было под пятьдесят, но родители Елизаветы с радостью согласились. И причин тому было несколько. Главная — жених считался человеком состоятельным, на солидном месте имел приличное жалованье.

Генрих Леопольдович за дочерью дать ничего не мог. Когда-то он делал карьеру по педагогической части. Однако, имея блудные наклонности, соблазнил сироту, бедную болезненную девушку, учившуюся в восьмом классе (диплом о его окончании давал звание домашнего учителя). Опекун — квартальный надзиратель, узнав о проделке педагога, явился прямо в гимназию, публично разбил в кровь ему нос и потребовал громадной компенсации:

— Пойдет моей сиротинушке за оскорбление невинности! — прорычал квартальный. — Иначе — в каторгу. Вертопрах!

Это был замечательный спектакль для гимназисток, а для семьи педагога — полное разорение и конец карьеры Генриха Леопольдовича. С той поры Скобло-Фомины перебивались на ничтожные проценты с незначительного капитала Дарьи Семеновны.

Вот по причине этой несчастной амурной связи и выпихнули Елизавету замуж за тюремного командира. Молодые, кстати, имели квартиру при пересыльном замке. Так что целый день дочь экс-педагога могла слышать звон кандалов и получать тяжелые впечатления от вида серых тюремных бушлатов.

Чтобы слегка развеять сии грустные переживания, Елизавета вступила в любовную связь с одним молодым надзирателем. Тот по пьяной лавочке похвалился об этом начальнику корпуса. Последний по долгу службы донес обо всем самому мужу. Муж выследил шалунов, забравшихся для своих упражнений в пустовавшую камеру. Что было дальше? Думаю, самой смелой фантазии не хватит, чтобы догадаться о том наказании, которому подверг блудников ревнивец. Разъяренный начальник замкнул висячим замком узилище, ключ спрятал себе в карман и приказал кормить преступников против семейной нравственности раз в сутки:

— А я посмотрю, потянет ли их на блуд после хлеба и воды.

С великим изумлением, дня два в смотровую дыру он наблюдал, как новые зеки продолжали свои упражнения на нарах, укрывшись тюремным суконным одеялом. Одеяло было отобрано. Упражнения не прекратились. Правда, паузы между ними становились все больше и больше. Начальнику надоело это обезьянье бесстыдство и он пинком вышиб блудников: бывшую жену — к родителям, надзирателя — со службы. Справедливость восторжествовала!