Блуд на крови. Книга первая - [12]

Инженеры не умели объяснить сего конфуза. Вдруг умная герцогиня сообразила:

— Ваше величество, а для какой надобности рельсы покрыли масляной краской?

— Где дорожный мастер? — спросил император.

Тот, насмерть перепуганный, заикаясь, объяснил:

— Так вить, они — рельсы-то, были ржавые, совсем некрасивые. Вот я и распорядился — обновить.

Император сделал хмурое лицо:

— Усердие, братец, не по разуму! Надо знать законы физики. Прикажи, чтобы краску сняли.

И, повернувшись к герцогине, добавил:

— Вы — прелесть! Когда вернемся в Петербург, приглашайте пить кофе — из нового сервиза. Буду обязательно!

Герцогиня и ее муж горячо благодарили за великую честь.

Рельсы очистили, паровоз быстро побежал дальше. Царь всю дорогу оставался веселым.

Настроение испортилось лишь по возвращении в Петербург. Монтебелло, попросивший вдруг аудиенции, вошел в кабинет Николая почерневший от огорчения.

— Ваше императорское величество, случилась страшная беда! Пока я путешествовал, петербургские воры украли из посольства ваш бесценный подарок — сервиз. Прикажите учинить самое строгое следствие!

ЦАРСКИЙ ГНЕВ

Николай был взбешен, возмущен, разгневан. Он топнул ногой:

— Галахова — ко мне!

Обер-полицмейстер Петербурга Галахов, страшась монаршьего гнева, задыхаясь от лишнего веса и спешки, вытянулся перед императором. Тот, округляя небесно-голубые глаза, с возмущением спросил:

— Для чего я содержу полицию? Чтобы из иноземных посольств крали мои подарки? Ищи сервиз! Не найдешь — отправлю на Кавказ, — и царь пошевелил своими пышными усами, что было проявлением наивысшего гнева.

— Отыщем, ваше величество! — бодро отвечал Галахов, успевший прийти в себя. — Из-под земли вынем, а найдем. У нас быстро.

Обер-полицмейстер не мог даже предполагать, какие невероятные сложности стоят на его пути.

В ТУПИКЕ

Такой паники петербургская полиция еще никогда не знала. На дворе стоял поздний час, но десятки рассыльных бегали по домам полицейских, созывая их к генералу. Галахов стучал громадным волосатым кулаком по дубовой крышке служебного стола:

— За что царь платит нам деньги! Дожили — из иноземных посольств жулье тащит императорские подношения. Если сервиз не найдете, пропади я на этом месте, всех сгною в Сибири! Поняли? Вопросы будут?

Началось нечто веселенькое — розыск по всему Петербургу. Без всяких санкций и прокурорских виз, которых в те простые времена и не требовалось, сделали обыск в десятках домов, находившихся на подозрении, — сервиза не нашли. Полицейские агенты разыскивали своих старых знакомцев из воровского мира, требовали:

— Верните царский сервиз! Позволим целый год спокойно кормиться.

Воры промеж себя учинили сыск строжайший, но развели руками:

— Никто из наших не брал! Коли не так, век нам свободы не видать.

Зашло следствие в тупик.

НА МЕСТО СЛУЖБЫ — ЭТАПОМ

— Что делать! — стонал Галахов. — Царь мне ведь голову оторвет, а у меня детишки малые!

А тут генерал Паскевич приключился. Говорит:

— А где Путилин? Он искал вора?

— В том-то и дело, что Путилин в отпуске. Мы и не знаем, где его найти. Путилин — первостатейный сыщик, хоть и совсем молодой. Не зря мы его к себе из Москвы на службу перетащили.

А Паскевич качает головой:

— Если вы своего брата-полицейского найти не умеете, тогда точно вас всех в Сибирь пора отправлять.

Побежали к Путилину домой. Служанка отвечает:

— Барин в Москву уехавши. А где там остановятся, того знать не могем.

Вызвал Галахов к себе телеграфиста. Тот отстучал телеграмму генерал-губернатору Москвы князю Долгорукову, что размещался в казенном доме на Тверском бульваре: «Согласно приказу Его Императорского Величества прошу отыскать и срочно доставить в Петербург нашего сотрудника Путилина. Приметы: рост выше среднего, волосы светлые, курчавые, глаза карие, носит длинные густые бакенбарды, выговор малороссийский, отличается умом и природной силой».

Видать, московская полиция работала похлеще петербургской. За ночь перевернули весь обширный город, а к утру Путилина обнаружили в ресторане «Неаполь», что на Домниковке в доме Малюшина, где он пил шампанское со своим закадычным приятелем, которому позже предстояло стать знаменитым писателем, драматургом и рассказчиком Иваном Горбуновым.

Вырвали сыщика из дружеских объятий, на всякий случай надели наручники и помчали на перекладных без передыху в столицу (регулярное движение по железной дороге началось лишь в ноябре того же года).

С лошадей спустили шкуры, из Путилина вытрясли душу, а тело все же в два дня в Петербург доставили.

Тут встретили сыщика как родного, освежили шампанским и представили перед очами Галахова. Тот обнял его, умоляет:

— Отыщи, голубчик!

Путилин был личностью совершенно необычной. Если бы нашлось перо, которое правдиво описало его подвиги в сыскной работе, то слава Ивана Дмитриевича затмила бы всяких выдуманных Шерлоков Холмсов. Уже при жизни он был легендарной личностью. Его прошлое было, по меткому выражению Горбунова, «покрыто мраком неизвестности». Весьма симпатичный и обаятельный, он к преступникам испытывал скорее жалость, чем неприязнь. С каждым умел найти общий язык, вызвать на разговор. Его блестящее умение анализировать, сопоставлять, строить неожиданные и смелые версии вызывает восхищение. Путилину удалось раскрыть великое множество самых злодейских и запутанных преступлений.