— Представляю, как были разочарованы твои насильники, предвкушающие продолжение празднования начала курортного сезона, не обнаружив жертвы на заднем сиденье.
— Я, отъезжая, даже слышала, как один материл другого. Такое отвращение к себе у меня было в ту ночь — я стояла под душем полчаса и не могла отмыться от запаха их вожделеющих гениталий. Думала, у меня навсегда закроется то самое место, настолько жёстко с ним обошлись. Потом ещё приехал мой возлюбленный и давай приставать!
— Ты ему не рассказала, что ли?
— Чтоб он сразу меня послал? Попробуй докажи мужику, что ты не сама спровоцировала насилие! Кто захочет нежничать с девушкой, зная, что её только что отымели три урода? Даже если б в ментовку со мной пошёл заяву писать, выставил бы себя на посмешище, окажись, что это легавые меня пользовали. До сих пор у меня в ушах стоит картавый голос одного из них, жирного.
— Погоди, Санька…
— Что случилось?
— Мой Паша слегка картавит…
— Дина, это ещё не значит, что нам с тобой довелось пострадать от одного и того же толстяка, всё-таки тысячи километров между тем и этим! К тому же твой щербатый, а у того, насколько я помню, все зубы наперечёт были.
— Может, после тебя ещё были желающие свернуть ему челюсть. За что-то ведь Паша сидел, наверняка там и выбили! Я вспоминаю, что он рассказывал, будто раньше почти каждое лето ездил к родственникам отца в Крым, а потом разругался в пух и прах с двоюродным братом и перестал туда наведываться.
— Ой, телефон звонит. Кто, интересно? Ох, да это же тот самый рыжеволосый мальчик из маршрутки, Динка, мы столкнулись вчера в очереди, и он галантно пропустил меня вперёд, а сзади длиннющий хвост людей стоял. Ладно, я отвечу ему, отправь мне фотку своего монстра, я тебе перезвоню.
— Ок. Удачного свидания! Пока!
