Блондинка за левым углом - [35]

— Не знаю, не знаю, — ответила блондинка. — Там поглядим. Как пойдет.

Официант моргнул и ретировался. Он любил пугливых интеллигентных дамочек, которые могли покраснеть, если он наклонялся слишком низко и проявлял излишнюю внимательность. Дамочки тогда начинали быстро подметать с тарелок пищу и глотали ее, как маленькие жадные собачки, большими кусками. А потом исчезали, подобно привидениям — бесшумно и незаметно, — оставив ему тридцать рублей на чай. Почему-то именно тридцать, словно это число было для них знаковым.

Блондинка отличалась от них, как принцесса крови от гувернанток. Не сходя с места, она нагло обозрела зал и тут же положила на кого-то глаз. Официант оглянулся, не в силах справиться с любопытством. Ясно, кто привлек ее внимание — двое мужчин, сидящие друг против друга. Оба вызывающе красивы и одеты с большим вкусом. Один — брюнет с темными усиками, второй — блондин с чисто выбритым лицом, большими выпуклыми глазами, прозрачными, как аквариумы.

Рассмотреть блондина у Лаймы не было возможности. К ее огромной радости, он сидел спиной к залу, а Корнеев, наоборот, — лицом. Если она сейчас помашет ему рукой, он, конечно, заметит ее жест и повернет голову.

Она поднялась на цыпочки, вытянула вверх руку и помахала так отчаянно, словно Корнеев оставался на причале, а она уплывала в бурное море на белобоком лайнере. Однако не случилось ровным счетом ничего. Корнеев, как ни в чем не бывало, продолжал беседовать со своим новым знакомым.

Тогда Лайма подняла обе руки вверх и покачала ими туда-сюда, изобразив рябину, гнущуюся от ветра. Немногочисленные посетители наблюдали за ней с любопытством.

Лайма знала, что Корнеев обладает феноменальной способностью сосредотачиваться на деле, но обычно он впадал в транс, только когда включал компьютер. То, что он умеет отключаться от всего окружающего во время светской беседы, стало для Лаймы неприятным сюрпризом. Однако адреналин все еще бурлил в ее крови, заставляя добиваться своего.

Она поправила сумку на плече, сосредоточилась и подпрыгнула высоко вверх. Каблуки загрохотали на плиточном полу, и Лайма присела от неожиданности. Еще несколько человек в зале обернулись, но блондин, к счастью, не обратил на шум никакого внимания. Корнеев тоже.

Тогда Лайма одним движением сбросила обувь и, держа по одной туфле в каждой руке, подпрыгнула еще раз, вытянув носочки, как гимнастка, выполняющая обязательные упражнения. Туфли взлетели вверх и глухо хлопнули над головой.

— Заказ делать будете? — равнодушно спросил метрдотель, проходя мимо. — Или вы просто попрыгать зашли?

У него был такой вид, словно в ресторан к нему приходили одни придурки, и он уже их столько перевидал, что перестал удивляться.

— Буду делать заказ, — свистящим шепотом ответила Лайма.

— Тогда я вам официанта подошлю, — пообещал метрдотель.

Лайма подумала, что, если она отправит официанта к Корнееву и Женя начнет искать ее глазами, блондин обязательно обернется. Интересно, почему он не должен ее видеть? Тут как раз подошел официант, держа в опущенной руке пустой поднос. У него был не менее индифферентный вид, чем у метрдотеля.

— Дайте мне это, — попросила Лайма. — На минуточку.

— Нате, — ответил тот и протянул ей свое орудие труда.

Поднос был круглый, увесистый и, когда она взяла его в руки, издал низкое «блямс». Она подняла его над головой, как спортивный судья табличку с оценками, и немного постояла в таком положении. Корнеев не проявил к блестящей ресторанной утвари никакого интереса.

«Черт», — про себя ругнулась Лайма и совершила несколько резких махов, как одалиска, обмахивающая опахалом своего господина.

Мощная струя воздуха взъерошила салфетки на соседних столиках. Идиот Корнеев даже не моргнул. Официант, наблюдавший за ней с постным выражением на лице, поинтересовался:

— Может, вы сядете?

— Может, и сяду, — сварливо ответила Лайма, возвращая поднос. — Дайте полотенце.

Он без слов отдал полотенце и пошел дальше.

Лайма выдвинула деревянный стул с изогнутой спинкой из-за соседнего столика и, крякнув, взгромоздилась на него, словно на постамент. Полотенце же использовала как белый флаг, выбросив его вверх. И принялась полоскать в воздухе. Корнеев просто не мог не заметить ее немых призывов.

Но он не заметил!

— Это что у вас тут — танцы, стриптиз? —с нескрываемым удовольствием спросил пожилой подвыпивший джентльмен, появляясь в дверях ресторанчика.

— С бабами по ночам просто беда, — вздохнул метрдотель, пристально поглядев на размахивающую полотенцем Лайму. — Накурятся всякой дряни и давай выделываться. Хорошо, если солонки не начинают в головы метать.

— А какая цыпочка! — восхитился джентльмен. — Она одна?

Ответить метрдотель не успел — цыпочка опасно качнулась на стуле, замолотила руками в воздухе и с невероятным грохотом повалилась на рядом стоящий столик, навсегда сметая его с лица земли. Близлежащие стулья брызнули в стороны, как осколки снаряда. Шум поднялся такой, что из кухни высунулся повар с огромным тесаком в руке.

— Готова, — сказал метрдотель. — Счастье, если шею не сломала. — Он торопливо двинулся к месту происшествия, громко возвещая для всполохнувшихся посетителей: — Все в порядке, все под контролем!