Блондинка в озере - [51]

— До чего он мил. — В ее голосе звучала издевка. — Без сыщиков никуда.

— Он хотел, как лучше. Самому ему трудно было решить, что предпринять.

— О чем вы хотите говорить?

— О вас. Где вы были, что делали, куда собираетесь и тому подобное. Ничего особенного, но для меня это важно.

Она дыхнула на стекло витрины и подождала, пока пятно исчезнет.

— Для вас же лучше, — сказала она холодным ровным тоном, — отдать деньги и оставить меня в покое.

— Нет.

Она еще раз искоса взглянула на меня и нетерпеливо пожала плечами.

— Что же. Нет так нет. Я остановилась в «Гранаде». Это два квартала к северу по Восьмой улице. Квартира 618. Только дайте мне минут десять. Я хочу пойти одна.

— У меня машина.

— Я предпочитаю сама.

Она быстро повернулась и ушла. Дойдя до угла, она пересекла бульвар и исчезла в тени деревьев. Я сел в «крайслер» и подождал десять минут.

Некрасивое серое здание «Гранады» стояло на углу. Входная дверь без крыльца была из зеркального стекла. Я повернул машину за угол и увидел вывеску «Гараж». Съехав по спуску, я оказался в пропахшей резиной тишине среди рядов автомобилей. Из стеклянной кабинки вышел долговязый негр и оглядел «крайслер».

— Я хочу ненадолго оставить машину и подняться наверх. Сколько это будет стоить?

Он хитро посмотрел на меня.

— Уже поздно, босс. И смахнуть пыль не мешает. Доллар.

— Ничего себе!

— Доллар, — повторил он деревянным голосом.

Я выбрался из машины и протянул ему купюру. Он дал мне взамен квитанцию и уже бесплатно добавил, что лифт находится за его кабинкой, около мужского туалета.

Я поднялся на шестой этаж и двинулся по коридору, разглядывая цифры на дверях, прислушиваясь к тишине и вдыхая морской воздух, ползущий из балконных дверей. Заведение выглядело довольно пристойно. Как и всюду, здесь, видимо, проживали несколько веселых дам, что и объясняло поборы. Крупный психолог этот долговязый!

Я подошел к двери под номером 618, постоял чуточку снаружи и тихо постучал.

30

На ней был тот же серый жакет. Она отступила от входа, и я прошел в квадратную комнату с двумя вделанными в стену кроватями. Маленькая лампа на столике у открытого окна тускло освещала желтым светом скудную, неинтересную мебель.

— Садитесь и спрашивайте, — она закрыла дверь, пересекла комнату и устроилась в деревянной качалке с высокой резной спинкой. Я сел на мягкую кушетку в другом углу. У ее края, на двери, ведущей, видимо, в гардеробную и ванную, висела тускло-зеленая портьера. На противоположной стороне была дверь в кухню. Вот и вся обстановка.

Она скрестила ноги, откинула голову на спинку и посмотрела на меня из-под длинных подкрашенных ресниц. Брови у нее были тонкие, изогнутые, такого же каштанового цвета, как и волосы, а лицо спокойное, скрытное. Лицо женщины, которая не станет суетиться по пустякам.

— Со слов Кингсли я представлял вас совсем другой, — сказал я.

Ее губы слегка изогнулись. Она промолчала.

— И со слов Лавери тоже, — продолжал я. — Это доказывает, что с разными людьми мы ведем себя по-разному и говорим на разных языках.

— У меня нет времени на такие беседы, — сказала она. — Что вы хотели узнать?

— Кингсли нанял меня, чтобы я вас разыскал. Я старался. Вы, видимо, в курсе.

— Да. Его подружка из конторы объяснила все по телефону. Она сказала, что вас зовут Марло, и описала шарф.

Я снял шарф, сложил его и засунул в карман.

— Кое-что о ваших скитаниях мне известно, — сказал я. — Но далеко не все. Я знаю, например, что вы бросили машину в отеле «Прескот» в Сан-Бернардино и встретились там с Лавери. Знаю о телеграмме из Эль-Пасо. А что было потом?

— Мои поездки вас не касаются. Мне сейчас нужны лишь деньги.

— Не стоит спорить. Если нужны, рассказывайте.

— Что ж, ладно. Потом мы с Крисом отправились в Эль-Пасо. Я собиралась за него замуж и послала Кингсли телеграмму. Вы ее читали?

— Да.

— Но потом передумала. Я попросила его оставить меня в покое и ехать домой. Он закатил сцену.

— Но все же уехал?

— Конечно.

— Что вы делали дальше?

— Отправилась в Санта-Барбару и какое-то время жила там. Больше недели. Затем поехала в Пасадену. Затем в Голливуд. Наконец, приехала сюда. Вот и все.

— Вы путешествовали в одиночестве?

Она немного помялась:

— Да.

— Без Лавери?

— Естественно, без, с того момента, как он уехал.

— А смысл?

— Смысл чего? — ее голос прозвучал чуть резковато.

— Зачем вы мотались по всем этим местам, не сообщив никому ни слова? Вы же знали, что он будет волноваться.

— Вы имеете в виду мужа? — спросила она невозмутимо. — Мне до него нет дела. К тому же, он считал, что я в Мексике. Что до смысла в целом… что ж, мне нужно было разобраться в своей жизни. Я ее совершенно запутала и хотела побыть одна, спокойно подумать.

— До этого вы провели целый месяц на Оленьем озерце и тоже пытались разобраться в смысле жизни. Но безуспешно. Так?

Она поглядела на свои туфли, на меня и серьезно кивнула головой. Волнистые каштановые пряди упали при этом ей на щеки. Подняв левую руку, она убрала их и потерла пальцем висок.

— Мне хотелось перемен. Хотелось пожить в других городах. Не обязательно интересных городах. Просто незнакомых, не связанных с прошлым. Где я была бы одна, как в гостинице.