Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941-1944 - [15]
19 июня почти все члены военного совета Ленинградского военного округа и руководящий состав его штаба выехали специальным поездом в Заполярье, где, как считалось, назревала наибольшая опасность. Требовалось тщательно изучить на месте складывавшуюся обстановку. Впоследствии Попов писал об этом: «В ходе полевой поездки практически на местности изучались возможные варианты вторжения противника на нашу территорию и отрабатывались мероприятия по нашему противодействию. Пребывание на границе лишний раз убедило меня в том, насколько откровенно немцы и финны подводят свои войска к нашим рубежам, и готовят плацдармы для наступления».[127]
Оценив сложившуюся тогда обстановку, командование Ленинградского военного округа, а также Балтийского и Северного флотов приняло неотложные меры для отражения внезапного нападения противника уже до 22 июня. Оборонительные приготовления проводились на всем протяжении советско-финляндской границы от Заполярья до Финского залива. Вместе с тем приказом наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова Балтийский и Северные флоты были приведены в боевую готовность № 1 уже 21 июня в 23 часа 40 минут.[128]
Конкретно расстановка войск прикрывавших ленинградское направление и Карелию была такова, что государственную границу СССР к северу от Ладожского озера обороняли на большом протяжении 7-я армия генерал-лейтенанта Ф. Д. Гориленко, а на Карельском перешейке — 23-я армия генерал-лейтенанта П. С. Пшенникова. Военно-морская база Ханко под командованием генерал-лейтенанта С. И. Кабанова, насчитывала в своем гарнизоне 27 тысяч человек и располагала надежной обороной, обеспечивавшейся частями различных родов войск и флота.
Изготовившиеся для наступления финские войска имели главную силу — Карельскую армию генерала пехоты А. Е. Хейнрикса, развернутую к северу от Ладожского озера, а также два армейских корпуса на Карельском перешейке (II под командованием генерал-майора Т. Лаатикайнена и IV — генерал-лейтенанта К. Л. Эта), подчиненных непосредственно главнокомандующему финской армией маршалу К. Г. Маннергейму. В районе Ханко наступление должно было вестись одной пехотной дивизией и бригадой береговой обороны во взаимодействии с судами шхерного флота. Особая роль возлагалась финским командованием на артиллерию, которая насчитывала 1 829 орудий.[129]
Если оценивать противостоявшие друг другу советские и финские войска по их качественному состоянию, уровню подготовки к ведению боевых действий, то можно заключить, что они мало, в чем уступали друг другу. Высший командный состав управлений и штаба округа (фронта), а также входивших в него армий, состоял преимущественно из участников войны 1939–1940 гг., в ходе которой был получен большой боевой опыт. Нового командующего войсками Ленинградского военного округа генерал-лейтенанта М. М. Попова, вступившего в свои обязанности в феврале 1941 г., отличал высокий уровень оперативно-тактической подготовки. В течение нескольких месяцев он глубоко изучал возможный театр военных действий. Оценивая соотношение противостоящих сил и своих войск, Попов писал: «Все мы отчетливо понимали, что для борьбы с создавшимися против нас группировками немецких и финских войск наших сил явно недостаточно, но никаких других возможностей мы не имели».[130] Однако соединения и части в большинстве своем получили значительный боевой опыт на Карельском перешейке и в Карелии. Пришедшее в 1940–1941 гг. новое пополнение в войска рядового состава получило за несколько месяцев напряженной учебы хорошую закалку в боевой подготовке. За умелые действия на осенних тактических учениях 1940 г. 70-я стрелковая дивизия была признана одной из лучших в вооруженных силах.[131] Иными словами северные и северо-западные рубежи СССР прикрывали хорошо подготовленные кадровые войска.
Финская армия, прошедшая суровую школу зимней войны, представляла собой серьезную силу. Заметно возросло ее оснащение оружием, особенно артиллерией. Численность орудий увеличилась по сравнению с весной 1940 г. в четыре раза, а количество боеприпасов — почти в два раза.[132] Для руководства войсками на направлении главного удара были поставлены генералы, непосредственно занимавшиеся согласованием оперативных планов с высшим германским военным руководством. Вместе с тем у финского командования могли быть и опасения: армия показала хорошие боевые качества в оборонительных боях в зимнее время, но как она проявит себя теперь, летом, в наступлении широкого масштаба?
Когда 29 июня со стороны финских войск стали разворачиваться активные действия в полосе государственной границы, отдельные их подразделения начали вклиниваться в некоторые приграничные районы, имея цель вскрыть систему обороны советских частей и занять более удобные исходные для последующего наступления позиции. Генерал П. Талвела, командовавший VI-м армейским корпусом, которому предстояло действовать на острие прорыва, писал впоследствии, что, как было условленно, финские войска могли «захватить определенную территорию», но не должны все же «втягиваться в крупные боевые действия».[133]
В результате для частей Северного фронта сложилась обстановка, совершенно отличная от других фронтов Великой Отечественной войны. Прежде всего, в первые дни войны войска Ленинградского военного округа, преобразовавшегося во фронт, не подверглись внезапному нападению противника и, следовательно, не понесли потерь. Вместе с тем они имели возможность организованно, в строгом соответствии с планом прикрытия государственной границы занять оборонительные рубежи, и сделали это к исходу 22 июня без всяких помех. Наконец, развернувшаяся мобилизация в Красную Армию проходила четко, без тех трудностей, которые возникали в других западных пограничных районах страны там, где войска сразу же оказались в зоне военных действий.
