Близость - [8]
Шрифт
Интервал
в каждой клетке твоей маленькое зеркальце
как в пудренице
особенно на лице
Как неожиданно хуево…
Как неожиданно хуево
Как – неожиданно – хуево!
Я весь в каком-то желтом мрачном
Каком-то тесном сарафанном
Какие жемчуга на щеки
Какая поза насекомо
Как незнакомо и знакомо
И больно очень, каждый раз
Такой единственный всемирный
Полуутопленный, плененный
Такой аршинный и бесхозный
Подобно принцу из ботвы
Молящийся о чем-то нежном
Кивающий куда-то в ложу
Такой насыщенно-контрастный
И обесточенный больной
Отравление в Тбилиси
Розовые облака
Саперави
Похожие на юбки бесполой Барби
Холодный пол отеля
На берегу мутной Куры
Здесь мы молчали с тобой
Я укрывалась одеялом
С головой
Прогибаясь с пружинами
Ближе к земле
Саперави несли нам в номер
Красивые грузинские горничные
И здесь мы молчали с тобой
Я теряла время,
Как привыкла его терять,
Зная, что так нужно
Я представляла то,
Что видели другие
И видела то,
Чего не видела ты
И здесь мы молчали опять
Это опыт прощения самой себя
За недеяние, воспетое Резо,
За замирание сердца, за
Равнодушие к тишине,
За послеобеденный сон,
За кроветворение,
За чертово колесо,
За дрему лицом к стене
Роман показывает Леуварден…
Роман показывает Леуварден
Открыв касанием гугл-карту
Стесняясь, падают печенек крошки
Стесняюсь к людям смотреть в окошки
Они живут там не два, не десять,
А сотни лет и у них есть дети
У детей лица, у собак их – морды
А Роману – мутный канал как хорда
И без языка – и без языка
Он любил, как лежала его рука
На его руке
Шла электричка на Дам-Дам-Дам
Он думал: а я-то чего тебе дам?
Граница моя на замке.
Ни мошки, ни матрешки,
Ни кока-колы,
А только седые от мела школы
Да черноземные лужи
Язык здесь и правда не очень нужен
Спать, воткнув в тебя пальцы, как спицы в клубок…
В альбом Гале
Спать, воткнув в тебя пальцы, как спицы в клубок
Целоваться в машине (какой-то лубок)
Дни проходят быстрее, чем ночи
Улетаешь в покрашенный солнцем ЮАР
Убегая от жара в черничный пожар
Расстояния стали короче
И мне пишешь: с чего и ни там, и ни тут
Не случалось такого, как здесь?
Издалека тебе шлю салют,
Всю нежнейшую пыльную взвесь
У нее запах серы и сочной крови́
Прежде бегавших medium rare —
И ни слова – ни слова о прошлой любви
Сразу ее пример
Кофе в Юрмале за латик…
Кофе в Юрмале за латик
Галя в маечке-квадратик
Босоножки из песка
Тучи подплывают к морю
Море жжется синевою
Палец крутит у виска
Ксеня с объективом толстым
Смотрит в небо. Справа – остров.
Солнце хлещет по палате
Другая Галя – и в халате
Держит спину, дышит на
Стетоскоп холодный. Жжется
Он как море и как солнце.
А моя спина
Словно остров или берег
В белом хлопке двух Америк.
Объектив направлен прямо —
Ксеня делает рекламу
Из того, как мы дышали,
Быть другими разрешали
Поехали на воды, а попали на вина…
поехали на воды, а попали на вина
взяли машину, а парковать негде
вокруг старики счастливые
говорят не о пенсии, а о смерти
черных точек красный платочек
на груди у доньи касильды
не жди меня, сочи,
и в черные ночи
своих, пятигорск, насилуй
не топчите сюда, не летайте сюда
не кладите свои полотенца
укрывайте другие совсем города
открывайте другие дверцы
басков-басков николай,
в страну басков не езжай
Допустим, что правильное тепло…
допустим, что правильное тепло
не от шерсти и пледов
не от йогурта в банках
а от тела
и запаха тела
его
языком
безопасно границы очерчивать, чтобы
ты не выпала из
и экран, на который смотрю сквозь часы
и буравящее завтра вставать
и весы
и противное в раковине
и в водостоке —
в этом тоже тепло
но другое тепло
не такое, как пишет сейчас эти строки
не такое
какое с тобой бы могло
Стихотворений разных…
стихотворений разных —
белых-синих-красных
полна коробочка полна
пуговиц оторванных
конфеток замусоленных
прочего говна
мне хорошо было в комнате без обоев
стены рыжие-рыжие
за высоким забором, кордоном
я думала, что-то вырежут
что все еще позволяет говорить с тобой
на языке незнакомом
что позволяет ощущать привязанность пупочной нитью
нервным коконом или комом.
можно ли вырезать все это разом?
смело?
тогда вы увидите, как
бабочки, переполнявшие тело
стали бескрылыми червяками
как люди, разрушавшие тепло
вот этими вот руками
стали далекими, почти прозрачными,
прошлыми,
все еще любимыми,
как бывает с погибшими кошками
Достаточно ли хорошие мы – хорошие?..
Достаточно ли хорошие мы – хорошие?
Достаточны для противостояния им? Стоять
Достаточно ли для молчания —
Или правильнее мычание?
Хоровое такое мычание,
Смотрение в негодовании,
Внутреннее рычание
Достаточно осторожное
Нет – мы плохи как лопухи
Вельветовые придорожные
Красивы как папоротники
Задумчивы как трехсложные
Разложены как треножные
Пытливые сороконожки
В мычании мы отчаянны
До самой смешной иронии
Как пакетики с чаем
Которые выжимают
до последнего из экономии
А иногда они не приходят…
а иногда они не приходят
и тогда становится страшно
а потом – совершенно спокойно
помогает, думаешь, йога
и питание без углеводов
(йога нидра, конечно, тоже)
и пустое ведро прохожего
только смотришь в окно
ну, это… никакого такого ритма
никакой раскачки и качки
никакого хорея-ямба
никакого «как будто» будто
никакого «говорит» и «слышишь»
кровь-любовь и навстречу брат
а за ним двоюродный брат
а за ними троюродный брат
у него коричневые ботинки
а в руках
черные замшевые полуботинки