– Плохо. Очень плохо. Если и подлодка затонет, я тогда совсем ни о чём не буду предупреждать. Ладно, Макс, давай о наших делах. Синтезатор обошелся в три тысячи, теперь гитару нужно. Ты обещал добавить.
– Да, конечно. Бери сколько нужно.
– Если есть свободные я займу у тебя на фурнитуру. В течение месяца начнем мебель делать.
– Будет хорошая мебель и покупателей найду, у нас на стенки очередь на год. И на телевизоры.
– Телевизоры завезем из Германии. Или в следующем году или в 88-м. Скоро дефицита не будет. Кроме дефицита денег.
Приходит Вадик, ночевал у Даши. С новостями.
– У тренера нашего проблемы. Депортируют его в Корею.
– За что? Нужно попробовать решить вопрос!
– Просрочил с документами, говорит поздно. Юна остается, у неё гражданство есть. Мать её русская была. Только в институт она не поступила, теперь не знает что делать. Секцию вести ей самой не дадут.
– Заедем к ним, поговорим.
Поход по магазинам меня вымотал. С гитарой проблем не было, купили быстро и отправил мальчишек с ней на такси домой. А мы вчетвером, молодожены отправились за одеждой. Нам с Вадиком с трудом, но подобрали костюмы, а девочкам пришлось заказывать. Также забронировали ресторан. Удалось уговорить невест ограничиться отмечанием в ресторане. Это мы как-то перенесем.
Потом с Вадиком едем к тренеру. Он уже на чемоданах. Недолго думая предлагаю Юне тоже в интернат, помощником тренера, то есть меня. Скоро всех там соберу, детям места не останется.
Понедельник потратил на поиски фурнитуры для мебели (ручки, навесы, декор, ножки) к вечеру возвращаюсь в интернат. Ленка осталась у Даши – первая примерка завтра. У входа встречают встревоженные ребята.
– Кирьку менты вчера забрали! За драку! – сообщают мне. Вот еще не хватало, иду к директору выяснять.
– Что случилось, Игорь Николаевич? Зачем отдали пацана?
– Хреновые дела. Родченков Кирилл увидел как Мальченко Игорь толкнул девочку, нашу, из интерната. Тот старше и сильнее, но не ожидал нападения. Кирилл ударил его, он отлетел и ударился головой о стенку кирпичную. Сознание потерял, сегодня только очнулся, голова разбита, челюсть сломана. Игорь сын первого секретаря горкома, а Кирилл полный сирота. Так что у Кирилла все шансы попасть в колонию.
– Какую колонию, ему сколько лет?
– Четырнадцать только исполнилось. Как раз. Я пытался говорить с Мальченко, бесполезно.
– Расскажите мне о нём, что знаете.
Потом поговорил с ребятами – свидетелями происшедшего, сходил в больницу. К Игорю меня не пустили, но заверили что состояние хорошее. Иду к секретарю домой – время уже девятый час вечера. Дверь открыл сам хозяин, я представился, попросил уделить десять минут. Скривился, пустил в квартиру, проходим на кухню.
– Андрей Ильич, ситуация неприятная, но нужно её решать – начинаю я
– Что тут решать – Перебивает он – Изолировать таких нужно от общества.
– Давайте рассмотрим все стороны дела. Ваш сын пробегая мимо девочек сильно толкает Марину – десятилетнюю воспитанницу интерната. Она падает, разбивает колено. Я допускаю, что толчок мог быть неумышленным и действия Кирилла являются недопустимыми. Несмотря на то, что он действовал на эмоциях, он заслуживает наказания.
– Совершенно согласен! Пусть даже мой сын виноват, он не имел права нападать и бить его.
– Я рад, что мы с вами мыслим одинаково – Психологию я учил дважды, и в той и в этой жизни – Следуем дальше. Наказать его следует, но в этом вопросе нужно соблюдать осторожность. Допустим, его отправят в колонию. Но вы же знаете интернатовских ребят, как они стоят друг за друга. Они сочтут, что он пострадал несправедливо по вине вашего сына и начнут мстить. Не подумайте, что я угрожаю, меня в первую очередь волнует, что проблемы будут у меня и руководства интерната. Я не смогу их остановить. И вы не сможете его охранять, не будет же он сидеть дома круглосуточно.
– И что ты предлагаешь? Простить его? Нет, я лучше сына в Ленинград отправлю доучиваться. В суворовское определю.
– Это не выход. У вас еще есть дети, могут и на них отыграться. Прощать не нужно, он будет жестко ограничен в передвижениях. Только школа и интернат. Я лично буду контролировать его.
– У тебя там их больше сотни, когда тебе его контролировать. Надо будет, всех в колонию отправим. Не боюсь я вашего хулиганья. Всё, разговор окончен!
Вот же мудак! Ладно, поговорим по-другому.
– Еще минуту. Нам пятно на репутации интерната не нужно, поэтому я не позволю просто так его упрятать за решетку. Если местный судья примет такое решение – приглашу ребят из Ленинградской прокуратуры. Есть там знакомые. Будет разбирательство, с освещением в прессе. А журналисты сейчас любят выискивать жареное! Хорошая статья – сын первого секретаря избивает детдомовскую девочку, а заступившегося за неё несовершеннолетнего ребенка отец упрятывает за решетку!
– Значит так? – наливается яростью хозяин – Вы все там бандиты, директор ваш тоже! Иди отсюда!
Думаю остынет, подумает и не станет рисковать карьерой. В крайнем случае, Максима подключу – сделает звонок в местную прокуратуру. Хорошего намека будет достаточно.
Утром звонят из милиции, приглашают директора и меня. Неужто заяву накатал, что я ему угрожал? Встречают вежливо, женщина – капитан милиции.
