Ближе к телу - [39]

Ольга удивленно смотрела на меня, словно онемев. А я открыла пудру и понюхала содержимое — не могу сказать, что испытываю слабость к подобным вещицам, но коробочка была очень красивой и необычной. К тому же, надо чем-то занять руки, пока Ольга обдумывает мое предложение. И будет чем запустить ей в безмозглую башку — тоже мне, агент ноль-ноль-одна седьмая! Пудра пахла как-то непривычно. То есть к обычному запаху парфюмерии примешивалось еще что-то непонятное. Действуя автоматически, я приподняла ногтем металлический резервуар с остатками бледно-бежевого порошка — и с трудом сдержала удивленное восклицание. Под коробочкой с пудрой находился еще один резервуарчик, наполненный подозрительным белым порошком, похожим на тальк или муку. Спрашивается, какой идиот будет хранить муку в пудренице?

Ольга изумленно следила за моими манипуляциями. Наверное, ей показалось, что у старшей сестры крышу сорвало. А я осторожно коснулась пальцем белого порошка и попробовала его на вкус.

— Ольга! Собирайся живо! — рявкнула на сестру, быстро приводя пудру в первоначальное состояние. — Я тебя здесь не оставлю. Жду у машины.

— Да в чем дело? — верещала Оля. — Никуда я не пойду!

— Еще как пойдешь, — приглушая голос, заверила я ее. Знаешь, что в этой коробочке? Наркотик. В курсе, что это такое?

— Но это же Ленин стол. Откуда у нее наркотики? — ойкнула сестра. Смысл моих слов наконец-то дошел до нее, и Ольга ринулась переодеваться. Вдруг она замерла, стоя на одной ноге, и я не смогла сдержать смеха. Встрепанная от манипуляций с одеждой прическа, платье, повисшее на одной ноге, и джинсы на другой — в таком виде думать удобнее, что ли?

— Оля, что с тобой?

— Думаю… — глубокомысленно заявила сестра. Я это и без нее поняла.

— О чем же?

— Как уйти, чтобы не потерять контакт с Леной…

— Короче, позови ее со сцены тихонечко, песня кажется кончается. И скажи, что тебе плохо, но обязательно явишься завтра. На всякий случай.

— А ты?

— Здесь постою, — скрываясь за распахнутой дверцей шкафа, сказала я. — Чтобы ты не передумала.

Ольга покорно подошла к занавесу, отделявшему нас от сцены и громыхавшей музыки. Через минуту в гримерке появилась Лена, взъерошенная и немного запыхавшаяся.

— Что случилось? — удивилась она, разглядывая мою сестренку. — Ты так здорово танцевала, Вано обязательно тебя возьмет на постоянную работу. Но мы работаем до трех ночи, если ты не знала.

— Леночка, мне так плохо! — вздохнула Ольга, демонстративно прижимая руки ко лбу. — У меня, кажется, давление поднялось — это редко бывает.

— Так я сейчас тебе таблетку дам, и все в норме будет, — с завидной уверенностью сказала Лена, подходя к своему столику и энергично роясь в сумочке. — Не переживай, это, наверное, от нервов.

Ольга замолчала. Неужели согласится? Что она, совсем идиотка или как? Но нет, смущенно смотрит на Лену и говорит:

— Ты знаешь, мне таблетки совершенно не помогают. Надо просто отлежаться, и завтра все нормально будет. Я себя знаю — если сейчас не лягу, обязательно свалюсь недели на две.

Лена покорно кивнула, улыбнулась даже сочувственно и сказала:

— Ну тогда конечно иди, я предупрежу Вано. Он не будет особо возмущаться. Только завтра обязательно приходи к десяти — немного порепетируем, а потом — выступать. Тебя проводить? Может быть, отвезти? — странное великодушие, на мой взгляд.

— Нет, все нормально. Я машину поймаю и доеду, — заверила сестренка Лену. Та улыбнулась, потрепала Ольгу по щеке и заметила:

— Ну тогда я пойду, счастливо. Выздоравливай.

— Пока, — улыбнулась Ольга, застегивая шубку.

Она вышла первой, я в некотором отдалении. Мало ли, вдруг придется еще раз пообщаться с Леной. Нельзя давать ей поводы для подозрений.

— Итак, — едва мы вышли из клуба и сели в мою машину, приступила я к допросу. — И что же ты узнала здесь? И вообще, как тебя взяли на работу?

— Да просто пришла, и меня взяли, — улыбнулась Оленька. — Но я не узнала ничего особенного.

— Рассказывай, что именно. Подробно, слышишь? Ни слова не упускай.

— Поль, но ты-то как вычислила, где я?

— Что я, тебя не знаю, что ли, — отмахнулась я, не предаваясь пространным рассуждениям.

— Полин, я побывала у Олега Русанова, помнишь, ты говорила, что его тоже можно заподозрить. Так вот, он в краже моих детей не виноват. Это совершенно точно. И вообще, он женится. А в клубе… Лена не отрицает, что знала Костика. Ничего подозрительного я не заметила. Вот только она сказала, что о смерти Кости знает весь клуб.

На какую-то мысль это меня наводило. Вот только на какую? Вот в чем вопрос.

— Ольга, а почему ты решила, что Русанов не мог совершить это похищение? Ты в этом совершенно уверена?

Оленька посмотрела на меня немного обиженно и сказала:

— Поля, я же психолог. Я помню проблему Олега. И он решил жениться и обзавестись собственным чадом, значит, практически избавился от собственного комплекса. К тому же он так мне сочувствовал, даже предлагал свою помощь! Нет, Олег решительно не мог похитить моих детей.

Я мучилась все время по дороге к Ольгиному дому, потом высадила ее, проводила и поехала домой, ломая голову над какой-то странностью. Вот только что именно казалось мне странным?