Ближе к телу - [29]

— Костику не везло, — приняв меня за свою, весело вещал высоченный санитар в белом халате и шапочке, надвинутой на черные густые брови. — Невезуха та еще. Постоянно как сложный случай или покойник — так в его смену.

— Вот как? — удивилась я.

Значит, в смену Кости умирали люди. Подкопаться не к чему, насколько я поняла — иначе менты бы его живо арестовали. И что это значит? Костик — типичный неудачник или нетипичный преступник? Это даже любопытно.

— А что, никаких подозрений не было? Неужели на Костю никто не думал?

— Нет, разумеется. Все было совершенно чисто — умирали в большинстве тяжелые больные, в этом не было совершенно ничего удивительного.

— А ты знаешь, кто именно? Можешь назвать имена?

— Разумеется, запросто, — и санитар Гриша продиктовал мне пять имен. Я стремительно записала их в свой блокнот. Меня очень интересовало, почему же загадочные смерти не потревожили милицию.

— Неужели все больные, умершие в Костину смену, были настолько тяжелыми?

— Ну, не все. Но ничего предосудительного не было. Случайности.

— Тебе самому-то не кажется, что такая цепочка случайностей выглядит не слишком естественно?

— Может, и так. Но ничего подозрительного не было. И разные судьбы бывают у людей. Если бог человека невзлюбит…

С этим все ясно, нет нужды выслушивать теологические речи санитара — в Костину смену умирали люди. Конечно, может быть, и случайно, а может, и нет. Кто знает.

— Не знаешь, Костя с кем-нибудь встречался? — спросила я. — И вообще, с коллективом он в каких отношениях?

— Встречался он с видной девицей, блондинкой. Красивая, как русалка, и глаза синие-синие. Она постоянно на тачке к больнице прикатывала, на такси. С бабками девка. Но это так, мельком видели. Леной ее звали. А вообще, Костик не болтун. Держался он замкнуто, праздников с нами не отмечал. Все больше с главврачом общался. Хотел в медицинский поступать, кажется, — задумался санитар.

— Спасибо большое, ты мне очень помог, — улыбнулась я. Тут из холла раздался дикий женский вопль:

— Гришка, где тебя черти носят! Каталку, живо!

И санитар, лихо сдвинув шапочку набекрень, убежал. Я вернулась в больницу и подошла к кабинету главного врача — ведь именно с его помощью было сделано алиби Костику, когда его замели за наркоту. Значит, врач должен что-нибудь знать. Скорее всего, сей почтенный джентльмен тоже замешан во всей истории. Что-то слишком много народу имеет отношение к смерти бедного Костика. Не слишком ли жирно для одного мальчишки?

Но кабинет был закрыт, и я снова отправилась к неприветливой регистраторше.

— А где я могу найти главврача?

— Он в своем кабинете, — спокойно ответила та, решив, что огрызаться на меня — себе дороже.

— Там его нет, — возразила я так же спокойно.

— Значит, вышел, — после некоторого размышления выдала регистраторша. — Ждите.

Логика в ее словах, безусловно, была. И я заметила себя на мысли, что тщательно продумываю эту фразу. Если человека нет в кабинете — значит, он, безусловно, вышел. Черт, откуда во мне это буквоедство? Я оперлась о стойку, приготовившись к длительному ожиданию. Вдруг дама в регистратуре охнула:

— Да вон он идет! — и указала мне на мужчину в белом халате и шапочке. Я стремительно ринулась за ним, но не успела — главврач скрылся в собственном кабинете.

Едва я решила постучать в дверь, как он стремительно вылетел из своего кабинета и прошел на улицу. Краем глаза я увидела серую машину, «девятку» — поцарапанную и далеко не новую. Это навело меня на определенные размышления. Вылетев из больницы, я уселась за руль собственного «Ниссана» и рванула вслед за машиной. Я давила на газ, попутно пытаясь не очень-то светиться — не нужны мне лишние проблемы. Так что приходилось сохранять определенную дистанцию, что на наших забитых транспортом дорогах не так уж просто. В итоге я подъехала к конечному пункту следования несколькими минутами позднее «девятки» — и остановила машину. Серая «девятка» стояла на открытой стоянке перед баром, как гордо вещала яркая неоновая вывеска. Я вышла из машины и подошла к дверям. Они оказались закрыты, и на стекле висела табличка: «Мест нет». Логично и лаконично, сказала бы я. Вот только этого мне не хватало!

Ну и как прикажете в бар проникнуть? Ломиться? Или представиться проституткой, предложив свои услуги?

Но удача повернулась ко мне лицом как раз в тот момент, когда в голове зрел сумасшедший план — разметать весь бар по камешку, набить морду охраннику и спрятаться где-нибудь в помещении. Тяжелая деревянная дверь приоткрылась, и в щели показалось знакомое лицо — очаровательная круглая рожица моей приятельницы, Дашки. Она с сомнением смотрела на меня, потом взвизгнула обрадованно:

— Полина, ты ли это? И что ты здесь делаешь?

— Дашенька, у меня к тебе огромная просьба, — вцепившись в руку девчонки, прошипела я. — Мне необходимо понаблюдать за этими ребятами, которые сейчас вошли. Можешь провести меня в подсобку или куда еще?

— Ну… могу в принципе, — ошарашено посмотрела на меня Даша и мотнула рыжей гривой волос — предметом моей искренней зависти несколько лет назад.

— Слушай, а ты что, здесь работаешь? — наконец опомнилась я от потрясения увидеть знакомую в этой забегаловке. Как тесен все-таки мир! Никогда бы не подумала, что Дашка, с ее-то музыкальными способностями, будет работать в таком злачном месте.