Ближе к тебе - [12]

– Если я правильно рассчитал время, – слышу я его голос, – у тебя еще несколько миль до дома. Дом. Такое до смешного коротенькое словечко, но как много в нем смысла.

Следует продолжительная пауза. А я просто бегу. Я способна подождать. Потому что чувствую Криса даже в тишине. Он размышляет, подбирает слова. Контролирует все, что хочет сказать, и не тратит слов зря.

Я огибаю крутой поворот дороги. Он мне хорошо знаком и заставляет собраться. По этому холму всегда тяжело бежать. Ноют икры, квадрицепсы, но я не против, потому что после борьбы с болью стану сильнее. Поэтому я готова к тому, что ждет впереди.

– Дом, – произносит Крис, – раньше был ужасным местом. Но теперь это не так. И все благодаря тебе, Блайт. Ты подарила его нам, всем нам. Я ни на минуту не забываю об этом.

Так не похоже на Криса вообще упоминать о прошлом без моей просьбы, и я понимаю, что, записав аудио, он делает это так, как ему удобнее. Это гарантирует безопасность, позволяет решить проблему не с глазу на глаз. Ему не нужно смотреть на меня. Я не могу ответить или отреагировать. Он изливает душу приемлемым для себя способом. Мне хочется находиться рядом, хочется, чтобы он излил на меня свою боль, но на это не стоит и надеяться.

И все же в этой записи ему непросто высказаться. Даже несколько слов очень много говорят о нем и его истории, и я горжусь Крисом еще больше.

– Поэтому возвращайся домой ко мне, Блайт. Знаю, нам обоим пришлось несладко. Лето далось нелегко, у нас не получилось насладиться друг другом в полной мере. Мы изменим это. Я скучаю по твоему телу и вкусу. Скучаю по тому, как мы двигаемся вместе, кончаем в унисон. Нам нужно вернуть наши отношения, то неописуемое ощущение единения. Твое тело часть моего. Ты нужна мне.

Мы с Крисом имеем в виду далеко не только секс. Однако стоит признать, что он – неотъемлемая часть наших отношений. Осязаемая тяга постоянно манит меня к Крису. Все, что мы ощущаем и делаем на физическом уровне, является отражением нашей эмоциональной связи. Поэтому я никогда не чувствую вины и не подвергаю ее сомнению. Пламя между нами загорается не просто так.

С учетом сказанного, не столь уж многое в силах ослабить нашу сексуальную связь, но последний месяц после отъезда семьи даже нас выбил из колеи. Как выяснилось, меланхолия не способствует сексуальному аппетиту, и мы не занимались любовью дольше обычного. Я скучаю по Крису и скучаю по нам.

– Возвращайся домой, ко мне, – повторяет он. – Мы оба чувствуем разницу между полным домом и одиночеством вдвоем, но я хочу напомнить тебе, что у уединения свои преимущества. – Тон его голоса при этом меняется на хорошо мною узнаваемый. Крис умеет переходить от серьезного и искреннего к горячему и сексуальному. – Когда никого нет рядом, мы можем шуметь, сколько вздумается. Можем трахаться везде, где взбредет в голову…

Я мгновенно подпадаю под чары голоса, естества и желания Кристофера.

– Когда я прижмусь к тебе, когда мой язык заскользит по клитору, разрешаю кричать. Я знаю, какой ты становишься. Твои стоны звучат отчаяннее, а всхлипы сводят меня с ума. Обожаю доставлять тебе удовольствие. – Крис замолкает, и я вспоминаю его слегка смущенную улыбку, когда он флиртует или дразнит. – А позже я услышу гораздо больше. Нет ничего лучше, чем слышать это мурлыканье, звук твоего желания, то, как тебе удается выдавить мое имя, когда захлестывает первая волна оргазма.

Это Крис, которого я знаю. Желание ускорить бег заманчиво, но я ценю предварительные ласки, а потому продолжаю бежать ровно.

Мы привыкли подавлять привычку шуметь, заниматься сексом в любом уголке дома и в середине дня. Раньше нам лучше удавалось игнорировать тот факт, что всегда можно быть услышанным толпой, но в какой-то момент мы начали чувствовать определенную ответственность за контроль над собой.

Мне грех жаловаться на те моменты, когда Крис вжимался в мое тело и нашептывал на ухо вести себя потише. Как в ту ночь, когда он едва не свел меня с ума, потому что мы трахались так медленно и долго, что когда он, наконец, набрал темп, я не смогла удержаться от крика.

Воспоминания о той ночи делают меня влажной.

– Ш-ш-ш, детка, – говорил он, когда я была на грани экстаза, – я чувствую, что ты на пределе, такая тугая. Дыши, Блайт. Дыши со мной. Не издавай ни звука.

Как в тумане я сказала, что не могу, что он слишком хорош, что не в силах сдерживаться. Сохранять тишину не получится.

– Конечно, получится. Потому что если начнешь шуметь, – предупредил он, – я перестану заниматься с тобой любовью. Ты этого не хочешь. И я не хочу.

Поэтому я впилась ногтями ему в спину, и он целовал меня, пока я снова и снова содрогалась под ним в мощном оргазме.

– Хорошая девочка, – тихо промурлыкал он, – хорошая.

Крис всегда держал себя в руках, и без его помощи я не смогла бы обрести эту способность. Он всему учит меня.

Поэтому я на бегу увеличиваю громкость, не желая ничего упустить. Смесь нежности и чувственной хрипотцы в его голосе заставляет двигаться быстрее.

– Возвращайся ко мне домой, Блайт. Встретимся там, где мы воссоединились вновь.

Душ на улице. Я очень хорошо его помню.