Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том I. Эпоха межгосударственных войн: от Второй мировой до Войны Судного дня. 1945–1973 - [115]

. Об этом же пишет и Е.М. Примаков: «Белый дом предложил Москве обоюдно прекратить поставки вооружений после прекращения огня»[505]. Поддержка Израиля была, таким образом, лишь фактором в масштабном советско-американском противостоянии, и Г. Киссинджер был готов с легкостью отказаться от нее в рамках геополитической игры сверхдержав. Этого не случилось лишь потому, что от этого предложения отказались со-ветские партнеры Г. Киссинджера по переговорам. «Москва в это время оказалась в плену своих отношений главным образом с Египтом, и, — честно указывает Е.М. Примаков, добавляя: — Это был тот случай, когда хвост вилял собакой»[506]. Только это и спасло Израиль от прекращения американских поставок.

Министр иностранных дел СССР А.А. Громыко, по всей видимости, опасаясь провала своей миссии, не захотел лететь в Каир[507], и туда 16 октября вылетел лично Председатель Совета Министров А.Н. Косыгин, что указывало, насколько серьезно относился к этой войне Советский Союз. Теперь уже А. Садат просил советских руководителей поддержать то самое перемирие, которому он недавно так противился. С этого дня египетский президент встречался с А.Н. Косыгиным каждый день[508]. Переговоры продолжались вплоть до 19 октября. Сначала А. Садат отвергал саму идею прекращения боевых действий, требуя от советской стороны лишь одного — увеличения поставок вооружения. Но А.Н. Косыгин ознакомил А. Садата с разведданными, которые демонстрировали, насколько серьезно израильские войска укрепились на западном берегу Суэцкого канала, и изложил, чем может грозить дальнейшее развитие ситуации. После этого А. Садат сообщил, что он мог бы согласиться с прекращением огня, если Израиль пойдет на выполнение резолюции № 242 Совета Безопасности ООН от 28 ноября 1967 года относительно вывода своих войск с «оккупированных арабских территорий». На время вывода израильских войск между последними и египетскими войсками А. Садат предложил создать «буфер» из советских и американских военнослужащих. Кроме того, должна была быть созвана международная конференция для урегулирования ближневосточного кризиса. 19 октября Косыгин отбыл в Москву. В тот же день состоялась еще одна встреча А. Садата и советского посла В.М. Виноградова, во время которой египетский президент подтвердил, что Египет согласен на прекращение огня.

Как только А.Н. Косыгин вернулся из Каира в Москву, было принято решение пригласить для встречи с ним госсекретаря Г. Киссинджера для совместного поиска выхода из создавшейся ситуации. Г. Киссинджер прилетел в Москву 20 октября (тогда же из США в Москву прибыл и посол А.Ф. Добрынин). В ходе его однодневного визита была достигнута договоренность о выступлении представителей двух сверхдержав с совместным проектом резолюции Совета Безопасности ООН, которая призвала бы к немедленному прекращению огня и выполнению резолюции № 242. В этом документе, принятом Советом Безопасности 22 октября 1973 года и известном как резолюция № 338, в частности, говорилось: «Все стороны, участвующие в нынешних боевых действиях [должны] прекратить всякий огонь, а также прекратить все военные действия немедленно, не позже, чем в течение двенадцати часов с момента принятия настоящего решения, с оставлением войск на занимаемых ими сейчас позициях; начать немедленно после прекращения огня практическое выполнение резолюции № 242 во всех ее частях». Кроме того, в резолюции содержалось требование «начать немедленно и одновременно с прекращением огня переговоры между заинтересованными сторонами над соответствующей эгидой, направленные на установление справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке»[509].

«Переговоры между заинтересованными сторонами» были новым элементом, внесенным для того, чтобы заручиться поддержкой Голды Меир. В то время, когда Совет Безопасности принимал резолюцию № 338, Г. Киссинджер находился в Израиле на пути в США из Москвы. Госсекретарь встретился не только с представителями политического руководства страны, но и с начальником Генерального штаба ЦАХАЛа и несколькими высшими офицерами. С понятными колебаниями и сожалениями Голда Меир и члены возглавляемого ей правительства согласились на прекращение огня, которое с военной точки зрения отняло у них плоды так трудно завоеванной и такой дорогой ценой доставшейся победы. При этом Г. Меир достигла взаимопонимания с Г. Киссинджером о том, что израильская армия продолжит ведение боевых действий на протяжении еще двенадцати часов[510].

Это было удивительное соглашение, причем мотивы, которыми руководствовался Г. Киссинджер, оставались всё теми же: он продолжал «свою собственную сложную игру с целью убедить арабов, что только США смогли приостановить победное наступление Израиля, а значит, только США могут стать естественным единоличным спонсором необходимых арабо-израильских переговоров. Влияние же Советского Союза на Ближнем Востоке при этом серьезно подрывалось. США приобретали доминирующие позиции в ближневосточной дипломатии, причем фактически признавалась ключевая роль во всем этом самого госсекретаря США»[511]