Блики на портрете - [10]

Этот взгляд прост и удобопонятен и подкупает всякого, кто занимался только единичными холерными больными, а не целыми холерными эпидемиями, как эпидемиолог.

У эпидемиолога, если он даже признает вполне открытие Коха, неминуемо возникают сомнения в том, действительно ли так прост холерный процесс. Оказывается, что существуют не только иммунные люди, но и непроницаемые для холеры местности, и даже в местах, предрасположенных к холере, имеются опять иммунные времена, когда, несмотря на присутствие X и Z, занесенной холеры и предрасположенных людей, болезнь все-таки не распространяется эпидемически. Это возникающее от места и времени влияние я, как известно, обозначил Y».

Ведущий. Если мы все правильно поняли, доктор Петтенкофер, вы не отрицаете роли коховской бациллы в возникновении заболевания холерой отдельного человека, однако вы продолжаете настаивать, что она не может быть причинным фактором эпидемии холеры?

Доктор Петтенкофер. «…Появление запятовидной бациллы указывает, что грибок этот, во всяком случае, имеет какую-то связь с холерным процессом, но остается еще вопросом, составляет ли он единственную причину болезни, вызывает ли он один болезнетворный яд, яд холеры. Согласно моим воззрениям он не может сделать этого ни в местах, которые всегда невосприимчивы к холере, ни в местах, которые, по временам хотя восприимчивы к холере, временами, однако, иммунны по отношению к ней».

Ведущий. Но вы и ваш ученик Р. Эммерих приняли внутрь чистую культуру коховской бациллы и убедились в том, что она не вызывает заболевания.

Доктор Петтенкофер. «И все-таки я имею основание думать, что Роберт Кох и его многочисленные приверженцы будут говорить в свое утешение, что ничего не доказано, кроме того, что после приема запятовидных бацилл я и Эммерих вполне согласно их воззрениям перенесли, как и следовало, по приступу холеры, хотя бы легкому и без смертельного исхода. Меня радует, что я доставил моим противникам это удовлетворение, но исповедовать их воззрение, что для холерной эпидемии достаточно X и Z и что для этого не требуется никакого Y, я все еще не могу».

Ведущий. Я должен объяснить, что М. Петтенкофер придерживается так называемого «локалистического» взгляда, распространение холеры он в большой степени связывает с составом почв определенной местности, благоприятным или неблагоприятным для расцвета заболевания. И все-таки, доктор Петтенкофер, как же вы рискнули выпить коховский «запятовидный бацилл»? Неужели это продиктовано только желанием доказать свою правоту?

Доктор Петтенкофер. «К болезненному процессу в том виде, в котором он проявляется во время холерной эпидемии, из всех тварей на Земле восприимчив один человек. Для решения вопроса о роли запятовидных бацилл эксперименты на животных поэтому служить не могут, но могут служить только эксперименты на людях.

Неоспоримые, безупречные опыты инфекции запятовидными бациллами могут быть произведены только на людях.

…Впрочем, я вовсе не представлял себе дела в таком трагическом свете, так как я был твердо убежден, что X без помощи моего Y не в силах погубить меня».

Ведущий. Героические опыты Петтенкофера и Эммериха лишь утвердили правоту Коха и приверженцев его концепции.

Доктор Ш. Бушар. «Как кажется, установлено твердо следующее: именно, что бактерии влияют на животных веществом, которое они выделяют. Сила этого химического действия пропорциональна массе химической субстанции, которая его производит… Пожалуй, могут возразить, что одна бактерия, которая весит как раз миллионную часть тысячной доли миллиграмма, не может причинить болезнь и смерть, и что вещество, выделяемое этой единственной бактериальною клеткою, наверное, не в состоянии вызвать какой бы то ни было эффект. Это без сомнения; но нужно принять в расчет размножение микробов, это размножение происходит с быстротою, которая на первый взгляд, может быть, и невелика, но которой, однако, вполне достаточно, чтобы увеличить их число до поражающих размеров. Время, употребляемое холерным вибрионом для удвоения своего числа, колеблется между 19 и 40 минутами. При таком счете один вибрион может произвести на свет миллиард себе подобных менее чем в 10 часов. Благодаря такому размножению выделения бактерий наконец образуют такую массу, которой уже нельзя пренебречь. Выделения даже одного только вида бактерий многочисленны: химия начинает их различать, физиология же изучила их действие, не дожидаясь, пока они будут изолированы».

Доктор Р. Кох. «За последнее сравнительно короткое время бактериология собрала массу материала по биологии бактерий, и многое из этого имеет значение для медицины. Так, возьмем состояние особенной стойкости, которую обнаруживают иные бактерии, например сибирской язвы и столбняка, в форме спор, отличаясь беспримерной сравнительно с другими живыми существами выносливостью по отношению к высокой температуре и химическим реагентам. Припомним еще многочисленные исследования о влиянии холода, тепла, высыхания, химических веществ, света и так далее на не споровые патогенные (вызывающие заболевание. — О. Б.) бактерии; все это дало результаты, имеющие значение для профилактики.