Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - [147]

Я говорил ей, что мы забрались слишком далеко на север — хватит! Я уже и сам не хотел ехать в Нью-Йорк и настаивал, чтобы мы вернулись на остров. У меня возникла новая идея. Я ужасно гордился «Морской принцессой» и считал, что ей под силу любые переходы. Как опытный моряк, я был наслышан о суровых штормах близ мыса Гаттерас, и мне захотелось испытать свою яхту. Я был похож на желторотого лихача, который мечтал выжать на своей колымаге сто миль в час, не думая о последствиях этого спурта.

Мы договорились обогнуть мыс и сделать остановку в Норфолке, а потом вернуться на Кайманы, бросая якорь в еще не исследованных нами портовых городках. Я внимательно изучил карты и прогноз погоды, запомнил все рыбацкие небылицы. Даже Роуз и та с восторгом ожидала нашего плавания. Мы отплыли в Норфолк, но океан у мыса Гаттерас был тих, как мирная заводь. Я даже обиделся.

Норфолк нам не понравился. В марте там оказалось довольно холодно, и нам пришлось обзавестись пальто. Так что, проторчав там два дня, мы поставили парус и двинулись дальше на юг. Мы уже почти обогнули мыс, как вдруг нас настиг ураган: волны швыряли «Морскую принцессу» из стороны в сторону. Шторм яростно налетел с юго-востока, принеся с собой снег и дождь. Хотя по радио предупредили о «возможном ненастье», это было похуже смерча. Волны выше нашей грот-мачты трепали «Морскую принцессу» так, что Роуз страшно перепугалась. Я и сам струхнул не на шутку. Я попытался вывести яхту в море, опасаясь, как бы мы не напоролись на прибрежные рифы. Я запер Роуз в каюте, а сам встал у штурвала, перевязавшись веревкой, чтобы меня не смыло за борт.

Ледяная вода заливала под зюйдвестку, а когда я пытался зарифить грот, у меня едва не сломались пальцы. С каждой минутой шторм крепчал. Оставалось одно — повернуть назад и довериться воле ураганного ветра. Каркас грота лопнул, а бакштаги и снасти пустились в безумный танец. Мне удалось-таки убрать грот, и даже с одним кливером мы понеслись по ветру на север, как гоночный катер. Радиопровода были сметены, шлюпка разбита, крышу кокпита тоже смыло.

Так нас несло шквальным ветром всю ночь. Я продрог до костей. Под утро кливер разлетелся в клочья — я удивлялся, как это он так долго держался. Тут я решил, что мы уже достаточно далеко в открытом море и можно занайтовить штурвал и встать на плавучий якорь. Да и делать больше было нечего.

Я спустился в каюту. Там царил форменный кавардак. Повсюду были раскиданы осколки посуды и вещи. Роуз лежала на койке и стонала. Я попросил ее заткнуться, после чего поел и опрокинул пару стаканчиков виски. Невзирая на чудовищную болтанку — можно было подумать, что нас упрятали в футбольный мяч и вбросили в поле, — я снова почувствовал себя человеком.

Я заставил Роуз допить бутылку, но это ее не утихомирило. Она лежала, свернувшись калачиком, и в глазах у нее стоял ужас. Я сел на одеяла и стал морально готовиться к неминуемой смерти.

Но к рассвету океан чуть успокоился. Я вышел на палубу. Ветер стих. Такелаж был цел и, запустив оба дизеля, по компасу взял курс на запад. Одно меня заботило — надолго ли нам хватит горючего. Я запустил помпы, но, к счастью, оказалось, что мы набрали немного воды. Небо расчистилось, в вышине пролетали самолеты. Я позвал Роуз на палубу. Здесь ей стало лучше — свежий ветер подействовал на нее, как понюшка кокаина. Через несколько часов мы пристроились в корму проржавевшему «купцу» и смотрели, как матросы вяло машут нам руками. Наверное, они приняли меня за богатенького яхтовладельца, отправившегося на морскую прогулку.

Навстречу нам стало попадаться больше кораблей, а вскоре показался и берег. А еще через два часа мы пришвартовались в Эсбюри-Парке, Нью-Джерси. Вот в какую даль отнес нас шторм. И если не считать потери шлюпки, кливера и парусов помельче, яхта с честью вышла из поединка со штормом.

Стоял солнечный день, правда, было холодно, и на земле лежала тонкая пленка снега. Сойдя на берег позавтракать, мы прочитали в газете, что на восточное побережье обрушился «ураган чудовищной силы» и разрушил множество частных лодок и летних домиков. Когда я предложил Роуз вернуться на «Морскую принцессу», она напрочь отказалась, и тогда я оставил ее в какой-то забегаловке, а сам пошел искать судоремонтную мастерскую. Там я договорился с двумя пройдохами, которые обещали выволочь яхту на берег, починить такелаж, очистить киль и заново выкрасить.

Мы сняли номер в дешевеньком отеле. Роуз настаивала, чтобы я продал яхту, а мы вернулись на острова и подыскали там себе новое судно. Я попросил ее помолчать. Правда, настроение у меня было великолепное. Я чувствовал себя бравым морским волком, который победил шторм.

Следующие несколько дней мы шатались по территории дока, и я даже помогал пройдохам ремонтировать яхту. Мне просто не хотелось отлучаться надолго от тайника, где в укромном месте хранились наши денежки. «Морская принцесса» произвела должное впечатление на владельца мастерской, и, видя, какая дрянь наросла у нее на киле, он явно понял, что мы прибыли с Карибских островов. Роуз проводила время в киношках, а вечерами мы долго гуляли по продуваемой всеми ветрами набережной или сидели в баре и смотрели телик.