Блестящий шанс - [18]

Я вел себя глупейшим образом, но просто мне было невмоготу сдержаться. Если бы начался скандал и они позвали того полицейского, мне пришлось бы показать свой жетон - и конец моей работе. Лучше всего мне было просто повернуться и уйти.

В кафе воцарилась гробовая тишина: наверное, увидев мои параметры, Голосистый на том конце стойки перестал лыбиться. Но я уже совершил ошибку, и Томасу ничего не оставалось, как сделать ответный ход. И он крикнул:

- Ах ты вонючий ниггер! - С этими словами он вскочил, замахнувшись правой. Я поймал его руку на лету и больно завернул ему за спину, не спуская глаз с его приятелей. От боли Томас переломился пополам, и когда попытался лягнуть меня, я рванул его резко вверх и внезапно выпустил. Он шмякнулся на пол и его шапочка слетела.

- Глупо, - спокойно сказал я. - Мы же в разных весовых категориях. Веди себя примерно, и поумерь пыл. Я на неприятности не нарываюсь.

- Да я тя убью! - заревел он, забыв о своем южном акценте.

- Если ты встанешь, малыш, тебе будет бо-бо.

Его правая рука метнулась к заднему карману, и он начал подниматься на ноги, потом провел левой ладонью по светлым волосам и сел. Встрял Голосистый:

- Не стоит ссориться, мистер. Он же ничего такого не хотел...

- Я знаю. Вот потому-то я и сам не хочу, чтобы он лез в драку - и получил по мозгам. И не хочу, чтобы вам, ребята, в голову пришла дурацкая мысль побить меня. - Я бросил десятицентовик на прилавок за третью чашку кофе и вышел на улицу, бросив им на прощанье:

- Мы просто позабавились.

Я так рассердился на самого себя, что чуть не плакал. Мур, суперсыщик, едва не запорол полуторатысячную работу! Но черт побери, не мог же я снести того, что он мне сказал.

Я пошел к метро. На станции никого не было. Томас конечно же, сразу меня заметит, если я буду тут околачиваться. Поэтому я вышел на улицу и поймал такси. Судя по досье, которое дала мне мисс Роббенс, Томас жил на Западной Двадцать четвертой. И я попросил таксиста отвезти меня к станции "Двадцать четвертая улица". Около станции толпился народ - в основном белые - в ожидании утренних газет. Я занял позицию в темном парадном дома напротив станции и записал в блокнотик расходы на такси. Я попытался успокоить себя тем, что инцидент в кафе даже сослужил мне хорошую службу я услышал его голос, что могло мне пригодиться в будущем. Но я прекрасно понимал, какого дурака свалял. Если только Томас хоть раз меня заметит, он может подумать, что я легавый, и смоется. Но и он тоже зря затеял эту свару. А что если бы в кафе забрели полицейские и замели нас обоих - и тут сразу бы обнаружилось, что он в розыске? Наверное, именно поэтому он особо и не стал выступать и не достал свой нож из заднего кармана.

Я увидел, как из метро вышел Томас - один. Он остановился у газетного киоска, поговорил со стариком-продавцом, и купил журнал "Популярная механика". На углу был кафетерий - недалеко от моего укрытия. Томас скользнул в дверь. Парень, видно, любил поесть. Я прошел мимо витрины. Он не ел, а болтал с посудомойкой в белой униформе. На вид ей было лет девятнадцать - такая, знаете, бледненькая тоненькая девчонка явно из бедной белой семьи. Бледненькая и тоненькая от постоянного недоедания в детстве.

Судя по тому, как доверительно они ворковали, склонив головы друг к другу, и по улыбкам на их губах можно было предположить, что она его подружка. Через некоторое время он потрепал её по руке и вышел. Пройдя квартал, он свернул на свою улицу и вбежал в подъезд небольшого многоквартирного дома с выцветшей вывеской "КОМНАТЫ ВНАЕМ". Я стал смотреть на окна, но так и не увидел, где зажегся свет. Впрочем, я же не знал, куда выходит окно его комнаты - на улицу или во двор. Я стал размышлять, каким образом все-таки Кей удалось раздобыть всю информацию про него, - даже номер дома, квартиры и комнаты. Я был уверен, что Томас теперь никуда отсюда не двинется до утра, а ляжет и будет читать свой журнал.

Я вернулся в кафетерий и заказал стакан воды. Все служащие кафетерия носили пластиковые планки на груди со своими именами. Бледненькую посудомойку звали Мэри Бернс. Я перешел улицу и в табачной лавке нашел телефон-автомат. Естественно, в справочнике я нашел массу Бернсов, в том числе одного жившего неподалеку отсюда, чей адрес я записал. Этот Бернс мог быть её отцом, и, возможно, я получил её домашний адрес. Было уже начало девятого, и я позвонил мисс Роббенс домой. Когда она сняла трубку, я услышал голоса и музыку. Я рассказал ей о своих успехах - но о скандале в кафе не обмолвился ни словом - и она ответила наигранно официальным тоном:

- Ну, вам пока вряд ли стоит так много сил отдавать работе. Хотя я, признаюсь, рада, что вы такой ответственный.

- Когда передача выйдет, мне проще будет действовать. Так что сейчас мне нельзя его отпускать от себя ни на шаг. Завтра я провожу его на службу и посажу на поводок после работы. А вечером позвоню.

- Замечательно, Туи. А что вы сейчас делаете?

- Ничего.

- Тут у меня гости, интересные люди, может, зайдете?

- Ну...ммм... я... - Я ощупал лицо. Хотя щетина у меня становилась заметной только на второй день, сейчас побриться бы не мешало.